– Ну, чего встали, как у мавзолея? – Захар сунул ключи в карман. – Идемте.
Он уверенно направился к входу. Серафима зло выпустила воздух через сжатые зубы, подошла к Аргиту и аккуратно взяла его под руку. Внутри должна быть пропасть народа.
– Има?
– Мы идти туда, – она указала на дверь. – Там люди. Много.
– Бояться не надо, – длинные пальцы накрыли ее кисть.
– Да я не…
Серафима попыталась составить в голове объяснение, но, налетев на языковой барьер, сдалась. Просто кивнула и потянула Аргита к Захару, который уже достиг бархатной границы. Под возмущенные выкрики очереди, они беспрепятственно прошли в здание.
За дверями начинался длинный сводчатый коридор. Кирпичная кладка стен контрастировала с черным глянцем пола. Свет галогенных ламп, вмонтированных вровень с плинтусом, придавал помещению таинственный и самую малость зловещий вид. Захар провел их мимо арки, изрыгающей свет и неизвестную Серафиме музыку, до тупика в дальнем конце. За монолитной, на первый взгляд, поверхностью открылась проходная комнатка, где перед мониторами системы видеонаблюдения скучал неожиданно тщедушный охранник.
– Оружие сдайте, – он поставил на стойку два пластиковых ящичка.
Захар спокойно положил в один пистолет и запасную обойму.
– Ну? – охранник уставился на Серафиму.
Та, ругнувшись, задрала куртку.
– Травмат, – фыркнул Захар. – И пули, небось, обычные.
– А какие должны быть?
Расставшись с пистолетом и шокером, Серафима покосилась на чужое добро.
– Специальные, – поднял указательный палец Захар.
– А конкретнее?
– А конкретнее только с допуском, – довольно осклабился мужчина.
– Куда нам? – обратилась к охраннику Серафима.
Демонстративно проигнорированный Захар, хмыкнув, шагнул к автомату с напитками и снеками. За ним открылась неожиданная лестница вниз.
Помещение, куда они попали спустя несколько ступенек, оказалось современным и весьма уютным. Одну стену занимал бар с полагающейся по стандарту деревянной стойкой, высокими стульями и внушительным ассортиментом алкоголя. На второй висел самый здоровый телевизор из всех, что когда-либо видела Серафима. Львиную долю пространства посередине поглотил огромный мягкий диван. На нем с ногами сидела Гаянэ Церуновна и неизвестный блондинистый парень. Больше в комнате никого не было.
– А вот и они!
Старший инспектор поприветствовала вошедших взмахом бокала.
– Вечер добрый, – поздоровался Захар, – вот, доставил в целости и сохранности.
– Ай, молодец, – улыбнулась Гаянэ, – можешь возвращаться.
– А кофе на дорожку можно?
– Максимилиан? – Гаянэ обратилась к парню, щелкающему пультом телевизора.
– Чего? – встрепенулся тот.
– Кофе, говорю, на дорожку можно, – браво ухнул Захар.
– Можно, скажи в баре, я разрешил, – отмахнулся блондин.
– Спасибо, ваше сиятельство!
Захар по-военному развернулся и, чеканя шаг, покинул комнату.
– Позер – фыркнул Максимилиан, отбрасывая пульт.
В два прыжка перелетел за стойку.
– Что пьешь? – кивнул Серафиме.
Она прищурилась, встретившись глазами с Гаянэ, в упор посмотрела на странного бармена и, мысленно плюнув на все с высокой скалы, сказала:
– Односолодовый. Лед отдельно.
– Тридцатилетняя выдержка, норм? – приподнял светлую бровь.
– Ого, – оживилась Серафима. – Давайте две. Аргит, – она развернулась к спутнику, – пить? Кофе?
– Кофе, – бесстрастно произнес Аргит, не сводя с Максимилиана настороженного взгляда.
Хозяин достал тяжелый стакан, щедро плеснул туда из бутылки, которую украшала стилизованная оленья голова, и подвинул к Серафиме вместе с ведерком, полным умирающих ледяных кубиков. В воздухе разлился запах денег. Серафима сделала аккуратный глоток. Зажмурилась чувствуя, как янтарный напиток, возбудив все нужные рецепторы, мягко скользнул в горло.
– Серафима-джан? – раздалось совсем близко.
– Гаянэ Церуновна, – не открывая глаз, сказала Серафима, – будьте человеком, а? Дайте мне спокойно допить, и я отвечу на все ваши вопросы.
Максимилиан надоил из кофемашины чашечку американо, элегантно водрузил вместе с сахарницей перед Аргитом. Тот все еще глядел на хозяина, как эколог на нефтяное пятно. Когда живительная влага в стакане иссякла, и Серафима заставила себя вернуться в вечер очередного трудного дня, мужчины все еще играли в гляделки. Гаянэ, небрежно облокотившись на стойку и закинув одну стройную ногу на другую не менее стройную, наблюдала за этим странным поединком.
– Крутотенюшка.
Хмыкнул Максимилиан, переходя на язык, к которому Серафима уже начала привыкать. Слов она по-прежнему не разбирала, но опознать могла. Брови Аргита дернулись, но взгляда он не отвел.
– Он что тоже специалист по новоанглийскому периоду? – Серафима качнулась в сторону старшего инспектора.
– И по нему в том числе, – Гаянэ улыбнулась в бокал. – Почему мне не позвонила, когда девушку нашла?
– А толку? – Серафима покрутила в пальцах стакан. – Во-первых, вы не скорая, а, во-вторых, вон и так доложили. Найдете этих?
– Зачем искать? Передадим приметы семье, она выдаст нарушителей.
– Да неужели?
В тоне Серафимы прорезался скепсис журналиста, несколько лет отработавшего на криминальных новостях.
– Ужели, – включился в разговор Максимилиан. – Повторить?
