Жизнь на льдине - [108]

Видимость улучшилась; мы снова увидели берега Гренландии. Очевидно, льдина еще приблизилась к ним.

Обсудили план нашего научного отчета после возвращения на материк.

Последние дни у нас преобладает праздничное настроение, так как живем без ветра, тихо.

Регулярно передаем метеорологические сводки.

14 февраля

Подул сильный ветер. Кренкелю пришлось укреплять крышу радиостанции и снежного домика. Я убирал вещи, которые лежали на снегу, привязывал их, как на палубе корабля перед штормом.

Вдвоем с Женей сделали астрономическое определение. В полдень мы знали наши новые координаты; за двое суток льдина прошла семнадцать миль.

Кренкель связался с «Таймыром». Там люди всю ночь работали, чистили аэродром, собирали самолет. Просят, чтобы мы подготовили аэродром и у себя.

Петрович, Женя и я уложили инструменты, впряглись в нарты и отправились на аэродром. В лагере остался один Теодорыч; ему поручено зажечь костер, чтобы летчик с «Таймыра» мог по дыму определить направление ветра.

С трудом добрались мы до замерзшей полыньи: очень тяжело было идти по сплошным ледяным буграм.

Я решил вернуться в лагерь и узнать, вылетел ли самолет. Условился с ребятами, что если полет будет отменен, то я вывешу один флаг, а если полет состоится — Два.

С «Таймыра» нам передали по радио, что ветер ломает их аэродром и команда спешно грузит самолеты обратно на борт корабля. К тому же во льду появились разводья, и таймырцы полагают, что судну удастся пробиться к нам поближе.

Я вывесил один флаг; Петрович и Женя вскоре вернулись в лагерь.

Теодорыч рассказал мне, что здесь произошло…

Эрнст в наше отсутствие хотел зажечь костер, как мы с ним условились; он зажег несколько досок и начал поливать их горючим из полного бидона… Теодорыч не знал, что это бензин. Как только он брызнул из бидона на огонь, бензин вспыхнул, и бидон вырвало из рук… Эрнст счастливо отделался. Страшно подумать: он оставался в лагере один и мог сгореть…

К вечеру ветер снова стих. Светит луна. Полыхает северное сияние.

15 февраля

Теодорыч подогрел суп из мяса молодого медвежонка и нажарил сухарей в масле к чаю.

Слушали утренний выпуск «Последних известий по радио». Передавали, что крупные иностранные газеты посвятили передовые статьи нашей экспедиции; общественность зарубежных стран проявляет большой интерес к работе станции «Северный полюс».

Женя сделал астрономическое определение. За сутки при полном штиле мы прошли девять миль. Наши координаты—71 градус 13 минут северной широты и 20 градусов западной долготы.

На «Таймыре» снова пытаются начать полеты. Летчик Власов хочет вылететь к нам на разведку: самолет уже готов, мотор работает.

Мы отправились на аэродром, а Кренкель остался в лагере… Не успели еще мы отдышаться на аэродроме после непрерывных прыжков с тороса на торос, как Петрович услышал шум мотора. Торопливо начали устанавливать флажки. Я взобрался на большую груду торосов, следил в бинокль за горизонтом, но самолета не обнаружил. Кренкель в это время зажег в лагере факел… Ждали до тех пор, пока не продрогли. Начали стрелять из револьверов. Наконец Кренкель в четвертый раз разжег костер. Я снова услышал отдаленный глухой шум мотора, но самолета не увидел. Стало ясно, что летчик Власов не нашел нас.

Кренкель связался по радио с «Таймыром» и получил оттуда полную информацию. Оказалось, что летчик Власов действительно два раза вылетал на разведку, но не обнаружил нашего лагеря и, попав в густую облачность, совершил посадку у борта ледокольного парохода «Мурман». Кроме того, на разведку вылетел также летчик Черевичный с «Мурмана», но еще не возвратился.

Начал сгущаться туман, все собрались в лагере. Договорились с таймырцами, чтобы они не торопились, не лезли на рожон, выискивали разводья. Нам нужно взять со льдины все ценное оборудование: каждая мелочь, находящаяся на станции «Северный полюс», пригодится для арктического музея. Необходимо, чтобы корабли подошли к нам поближе, так как переброска лагеря на самолетах — очень длительная и трудная операция, связанная с известным риском.

Сегодня только полградуса мороза, идет мокрый снег. В снежном домике осели стены. С брезентового потолка на спальмешки падают капли воды. Наши малицы и костюмы совсем отсырели. Оказывается, в них накопилось много влаги, но на морозе они становятся твердыми, и поэтому мы не чувствуем сырости.

16 февраля

Летчик Черевичный, который вылетел на разведку, до сих пор еще не вернулся. Он совершил где-то вынужденную посадку. Женя и Петрович утром просили разрешить им пойти на розыски Черевичного, но, так как туман сгущался, я категорически запретил ребятам отправляться в поход.

Температура повышается; со стен все время течет вода. Во время обеда приходится сидеть в плащах, но и они не спасают: капли с брезентового потолка попадают за воротник…

С «Таймыра» снова передали по радио, что летчика Черевичного все еще нет. Нас это сильно волнует. В полдень немножко прояснилось, и я разрешил ребятам пойти на розыски самолета Черевичного. Женя привел в порядок киноаппарат, и Федоров с Ширшовым отправились курсом на восток. Я стоял у палатки и все время наблюдал за ними в бинокль.