Жизнь на льдине - [110]

Где причина движения льдов? Предварительная обработка наблюдений Петра Петровича и Жени дает следующую картину. Льды дрейфуют под действием двух сил. Одна из этих сил — ветер, действующий в данном месте. Вторая сила таится в океане. Она гонит льды к югу независимо от того, в каком направлении дует ветер.

Что представляет собой эта вторая сила? Казалось, проще всего было бы предположить наличие в центральной части Северного Ледовитого океана поверхностного течения, которое увлекает лед к югу, к берегам Гренландии.

Однако наблюдения наших молодых ученых Ширшова в Федорова показали обратную картину: не вода увлекает лед, а движущиеся льды увлекают за собой верхние слои воды.

По-видимому, общий режим погоды в Центральном полярном бассейне обуславливает преобладание северных пли северо-западных ветров. Эти ветры заставляют льды двигаться к Гренландскому морю, где их подхватывает быстрое так называемое Восточно-Гренландское течение, идущее с севера.

Мы можем подтвердить этот вывод материалами наблюдений, которые проводил Петр Петрович с помощью вертушки.

Мы вспоминаем теперь о трудных днях работы на лебедке, когда приходилось измерять глубину океана. Что дают нам эти измерения? Они позволяют вычертить профиль дна Северного Ледовитого океана от Северного полюса до Гренландского моря.

Петр Петрович установил, что наша льдина от полюса до широты 86 градусов 40 минут дрейфовала над глубокой котловиной с весьма пологим дном. Максимальная глубина здесь достигала четырех тысяч четырехсот метров. Затем начался подъем дна, появились неровности. Когда мы достигли широты 83 градусов 56 минут, под нами оказалась подводная возвышенность. Дальше глубина снова увеличилась. Мы дрейфовали над глубокими впадинам if, которые находятся всего в сорока милях от Северо-восточного мыса Гренландии.

Мы прошли над так называемым порогом Нансена.

Предполагалось, что здесь, между Шпицбергеном и мысом Северо-восточным, дно моря значительно приподнято. Ученые думали, что это порог, отделяющий Северный Ледовитый океан от Гренландского моря. Петр Петрович установил, что глубина моря в этих местах достигает тысячи четырехсот двадцати метров, а в средней части пролива, несомненно, еще больше.

Мы взяли тридцать восемь гидрологических станций.

Исследования показали, что атлантическая вода, проникающая в Северный Ледовитый океан сквозь широкие ворота между Гренландией и Шпицбергеном, достигает полюса и распространяется в Центральном полярном бассейне. На всех гидрологических станциях под тонким слоем холодной арктической воды Петр Петрович находил слой теплой атлантической воды.

Большую ценность для науки представляют наблюдения Федорова.

Теперь наша дрейфующая экспедиция заканчивает свою работу.

Петр Петрович и Женя вышли из палатки, но скоро вернулись и сказали, что пойдут на разведку, будут искать самолет Черевичного.

Я снова следил за ними в бинокль.

В «Последних известиях по радио» передавали письмо моих избирателей — рабочих Онежского завода. Они пишут мне, что гордятся нашей жизнью и работой на льдине. Пишут, что наша станция «Северный полюс» принесет много славы Родине.

…Эрнст только что связался с «Таймыром». Оттуда сообщили, что летчик Власов нашел Черевичного и доставил его на «Мурман». Кроме того, Власов во время своего полета обнаружил широкие разводья во льдах и указал кораблям путь к нашему лагерю.

Я поднял условный флаг, так как надо было сообщить об этой радости нашим разведчикам — Ширшову и Федорову.

Вскоре с «Таймыра» передали: летчик Власов, после того как он нашел Черевичного, решил опять лететь к нам в лагерь доложить мне, что свое обещание он сдержал; но по пути погода испортилась, пилот попал в туман, вернулся и совершил посадку на маленькой льдине возле корабля.

Наши разведчики все еще не появлялись. Куда же они девались?..

Ветер начал усиливаться, и я забеспокоился. Но Эрнст увидел вдали фигуры идущих ребят. На душе стало легче. Больше никого никуда не пущу!

Ширшов пришел и обиделся:

— Зачем поднимали флаг, если никакой аварии нет?!

Мы условились поднимать флаг только в тех случаях, когда в лагере какая-нибудь авария. До сих пор нам не приходилось прибегать к этому условному знаку, так как в тяжелые минуты мы всегда бывали вместе. Но теперь это была единственная возможность быстрее вернуть ребят с разведки.

Женя и Петрович рассказали о своем путешествии. Они видели много ледяных площадок, пригодных для посадки самолетов. Вдали от лагеря они находили следы нашего хозяйства: обрывки перкаля, доски и вешки, которые служили Федорову ориентирами при астрономических определениях.

Наши разведчики устали и сразу легли спать.

18 февраля

Я сдал дежурство Жене. Он воспользовался появлением звезд и сделал астрономическое определение. Наши новые координаты — 70 градусов 54 минуты северной шпроты и 19 градусов 50 минут восточной долготы.

В эту ночь мы все плохо спали: сказывается нервное напряжение последних дней. Я сыграл с Кренкелем в шахматы. Потом мы вышли из палатки; я вооружился биноклем и начал оглядывать горизонт. Неожиданно увидел дым, а спустя некоторое время — пароход: мачты, трубы. Позвал ребят, закричал: