Жизнь М. Н. Муравьева (1796–1866). Факты, гипотезы, мифы - [74]

О постоянном присутствии этого духа в доме, где росли сыновья М. Н. Муравьева, мы узнаем из надежного, но мало известного источника – писем младшего из них Василия бабушке – Надежде Николаевне Шереметевой. Из этих весточек, присланных с мест службы – с Кавказа, из Риги, потом из Сибири, предстает образ немного наивного, но смелого и доброго молодого человека, для которого бабушка и ее дом были такими же близкими и родными, как родительский кров. В апреле 1848 года в Ялуторовске Василий, на тот момент адъютант генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева (будущего Амурского), встретился со своим ссыльным дядей – Иваном Дмитриевичем Якушкиным. Вот как Василий описывает эту встречу. «Мы стояли молча несколько минут друг перед другом, он узнавал меня, а я его по портрету… Несколько часов мы проговорили об родных, в особенности же о вас, любезная бабушка, и детях, тут-то я вполне оценил эту прекрасную душу… увидел, что все похвалы, слышанные мной об Иване Дмитриевиче, слишком слабы, чтобы по ним можно было вполне заключить об его достоинствах»[225] (выделено мной. – П. Ф.). А ведь все эти разговоры перед портретом несостоявшегося цареубийцы и похвалы в его адрес, которые Вася слышал с детства, звучали в доме, где подолгу живал Михаил Муравьев, едва ли не в его присутствии и во всяком случае с его согласия.

Ссыльнокаторжный Артамон Муравьев был из тех, кто хоть и поздно, но остановился перед чертой, отделявшей преступное намерение от преступного действия, и в этом смысле был «товарищем», хотя по жизни, конечно, не таким близким, как упоминавшиеся выше.

Вернемся, однако, к истории поступления Михаила на гражданскую службу. Екатерина Захаровна Канкрина не подвела, и муж ее не отказал своей «Сахаровне», как он нежно называл жену по аналогии с немецким «meine Süsse». В апреле 1827 года император, видимо, с подачи министра финансов, подписал приказ о причислении Михаила к министерству финансов и распоряжение: «Состоящему по армии подполковнику Муравьеву, причисленному к Министерству финансов, повелеваю производить жалованье по три тысячи рублей в год сверх получаемого им за военную службу пенсиона»[226]. Еще через полтора месяца Муравьев был уволен из армии «для определения к статским делам с повышением чина»[227], произведен в коллежские советники и назначен витебским вице-губернатором. По табели о рангах коллежский советник приравнивался к армейскому полковнику. Так что повышение состоялось.

Итак, тридцатилетний Михаил Муравьев добился своего. Он на виду у министра и у самого государя и к тому же успешно опробовал технологию прямого обращения к императору как возможность, принося пользу престолу, способствовать собственному карьерному росту. Эту технологию он будет практиковать всю последующую жизнь.

* * *

Здесь заканчивается один этап жизни М. Н. Муравьева и начинается другой. Он становится статским, то есть гражданским чиновником. В последующей своей жизни он будет волею судеб и государя императора то вновь причисляться к военному ведомству, то возвращаться на «гражданку», а потом опять надевать военный мундир. По военной стезе дослужится до звания генерала от инфантерии (выше только генерал-фельдмаршал), по гражданской – до ранга министра важнейшего министерства экономического блока. Но, по сути, всегда будет заниматься одним – государственным управлением во всем его многообразии. Подниматься со ступени на ступень, временами, когда чрезвычайные обстоятельства потребуют этого, решая военными методами управленческие задачи. Но неизменно – в рамках внутриимперского государственного управления.

Но прежде чем перейти к описанию нового этапа жизни М. Н. Муравьева, наиболее продолжительного и значимого по масштабу решаемых задач, я хочу ненадолго задержаться, чтобы познакомить читателя с еще одним незаурядным человеком. В начале 1827 года, в то самое время, когда Михаил Муравьев, выйдя из-под ареста, ожидал нового назначения, в Москве в типографии Селивановского была напечатана и вышла в свет небольшая книжка под названием «Таврида» – сборник стихов Андрея Николаевича Муравьева, родного брата Александра, Николая и Михаила Николаевичей. Это был первый выход на общественную сцену персонажа, которому предстояло снискать всероссийскую и даже всеправославную известность.

Нельзя сказать, чтобы брат Андрей играл очень важную роль в жизни Михаила Николаевича. Но в некоторых случаях его присутствие заметно, да и сам он являет собой такую нестандартную и колоритную фигуру, так дополняет коллективный образ братьев Муравьевых, что я решил посвятить ему несколько страниц.

XII. Брат Андрей

Андрей Муравьев родился 30 апреля 1806 года. Он был пятым ребенком в семье. Вероятно, его детство и отрочество сложились бы по той же схеме, что у старших мальчиков: домашнее воспитание под руководством матери, а затем целенаправленная подготовка к военной службе в Генеральном штабе под руководством отца. Но все пошло иначе. Когда Андрею было три года, матери не стало, и младших детей – Софью, Андрея и Сергея по обычаю того времени раздали на воспитание в семьи ближайших родственников, где были подходящие по возрасту двоюродные братья и сестры.