Жизнь М. Н. Муравьева (1796–1866). Факты, гипотезы, мифы - [55]

Никита Муравьев в своих показаниях на следствии сообщает, что именно в это время Михаил Муравьев, Фонвизин и Якушкин настаивали на том, чтобы разработать новый устав в духе «Тугендбунда» и, не встречая сочувствия других сочленов, «оставили общество»[166]. В следственных показаниях Сергея Трубецкого Михаил Муравьев упоминается среди сочленов первоначального общества в 1816 году с пометкой «отстал», и тот же Трубецкой сообщает, что Михайло Муравьев в числе других был принят в общество в 1818 году, уже после того как оно было преобразовано и получило название «Союз благоденствия». Пестель в своих показаниях сообщает, что Михаил Муравьев вступил в «Союз спасения» «через несколько времени» после его основания, но не указывает, когда именно. Наконец, сам Михаил Муравьев на следствии, признавая, что был членом «Союза благоденствия», категорически отрицал, что когда-либо состоял членом «Союза спасения», и сумел убедить в этом следственную комиссию.

Так кто же прав? Скорее всего, все понемногу и никто вполне. Очевидно, что Михаил Муравьев был свидетелем и участником создания «Союза спасения» в 1816 году. То есть Сергей Муравьев-Апостол говорил правду. Но очевидно и то, что в январе 1817-го Михаил отказался пройти процедуру официального вступления, то есть к тому моменту de jure не был и в тот момент не стал членом «Союза спасения». Трудно представить себе, что, отказавшись по зрелом размышлении приносить требуемые клятвы в январе, Михаил в феврале все же принес их, без чего его прием в «Союз спасения» не мог быть оформлен.

Показаниям Никиты Муравьева о том, что М. Муравьев и его единомышленники именно осенью 1817 года во время пребывания гвардии в Москве «оставили общество» из-за несогласия с Пестелевым Статутом, М. В. Нечкина придавала решающее значение для определения сроков вступления М. Муравьева в «Союз спасения». Раз в августе он «оставил общество», значит, вступил он в него ранее. Но «оставил общество» не обязательно означает «заявил о выходе», скорее, просто перестал появляться на собраниях. Якушкин в «Записках» говорит о том, что Михаил к осени 1817 года «вступил уже в общество», очевидно, на основании воспоминаний о том, что младший Муравьев присутствовал на некоторых собраниях, но, скорее всего, не задаваясь вопросом, согласился ли Михаил принести те клятвы, которые для этого требовались. А вот Сергей Трубецкой, как председатель «Союза спасения», не мог не знать, что М. Муравьев не приносил клятв и не проходил процедур, необходимых для официального вступления в союз. Поэтому его показания о том, что Михаил стал членом тайного общества только в 1818 году, после того как «Союз спасения» был преобразован в «Союз благоденствия», заслуживают особого внмания.

Все изложенное позволяет предположить, что Михаил Муравьев de jure действительно не был членом «Союза спасения», хотя de facto являлся одним из его основателей, лидером умеренного крыла и соавтором альтернативного устава…

Между тем встречи членов общества продолжались. Проходили они в разных местах, но чаще всего, видимо, у Александра Муравьева, в комнате, которую он занимал в артели на Грязной улице. Об этом имеется свидетельство одного из артельщиков, старинного друга Муравьевых Павла Колошина. 10 мая 1817 года он не без юмора писал Николаю на Кавказ: «Александр редко бывает дома, когда же дома, то беспрестанно гости наводняют чертоги его; и Петр [брат Павла] разделяет с ними сию участь, ибо живет возле него [Александра]. Мы же с Семеновым [новый артельщик, вступивший на место Михаила после отъезда того в Москву] в уничижении слышим песни их, которые почти всякий день одни и те же повторяются»[167].

Неизвестно, сколько бы еще пелись «всякий день одни и те же песни», но осенью 1817 года произошли события, которые резко изменили ситуацию и заставили молодых заговорщиков свернуть проект под названием «Союз спасения».

Дело было так. Император давно уже собирался приехать со всей семьей в Москву и пожить в ней несколько месяцев, чтобы своим присутствием морально и материально поддержать москвичей в их тяжких трудах по восстановлению города, практически уничтоженного пожаром 1812 года. В 1817 году это намерение начало наконец осуществляться. Для обеспечения охраны августейшей фамилии и придания ее пребыванию в Первопрестольной подобающей торжественности из Петербурга прибыл сводный отряд гвардии. Полковник Александр Муравьев был начальником штаба отряда. Ему была выделена просторная квартира в Хамовнических казармах. В этом временном жилище А. Муравьева либо в квартире генерала Фонвизина и стали собираться в Москве члены и сочувствующие недавно созданного тайного общества. Михаил в это время мог находиться либо в Москве на Большой Дмитровке, где начинался новый учебный год в училище колонновожатых, либо в Осташево, где недавно закончились или заканчивались практические занятия курсантов и начинались его ухаживания за Полей Шереметевой.

Вечера на квартире Александра проходили в обычной для офицерских встреч форме: за трубками и вином с бесконечными, но не очень результативными беседами о планах общества на ближайшую и более отдаленную перспективу. «…[В]ообще в Союзе с самого его начала и до самого конца ни одно правило не было постоянным образом в действии и ни одна мысль не была постоянным образом в памяти членов, и весьма часто то, что сего дня было решено, завтра опять поступало на суждение и спор», – отзывался позже о характере дискуссий в тайном обществе Павел Пестель