Жизнь М. Н. Муравьева (1796–1866). Факты, гипотезы, мифы - [174]

Шрифт
Интервал

В белорусских губерниях было выделено полмиллиона рублей на ремонт и благоустройство православных церквей за счет контрибуции, взимаемой с польских помещиков. Из того же источника было выделено по 400 тыс. рублей в год на выплату денежных пособий православным священникам: до 280 руб. сельским и до 700 руб. городским. Одновременно продолжались ограничительные меры в отношении католической церкви. Было закрыто 30 монастырей. Посвящение в ксёндзы осуществлялось только с разрешения гражданского начальства и т. д.

Одним словом, шла энергичная эмансипация белорусских крестьян из-под экономической и административной власти помещиков, культурная деполонизация и русификация края.

Особый интерес представляет вопрос о том, как сказалась эта деятельность на процессе этногенеза белорусов. В силу ряда обстоятельств – отсутствия собственной нациеобразующей прослойки и национальной идеологии, доминирования патриархальной ментальности селян, сплошь неграмотных и привыкших мыслить только в категориях деревни и церковной общины, формирование белорусской нации в шестидесятые годы XIX века только начиналось. Этническое сознание белорусского народа проявлялось только в чувстве «свойкасьцi», «тутэйшасьцi» односельчан и носителей одного с ними языка и конфессиональной идентичности и «чужачкасцi» приезжих, например «москалей» и «мазуров»[529]. Поэтому борьба между польским и русским культурным доминированием означала для белорусов не русификацию, а только определение вектора – польского или русского – в процессе формирования нации, которому только еще предстояло развернуться. Преобразования Муравьева, несомненно, произвели долгосрочное воздействие в пользу русского вектора этого судьбоносного для белорусов процесса.

К лету 1864 года во всем крае воцарились спокойствие и порядок. Не только сам генерал-губернатор без боязни совершал ревизионные объезды губерний, но он даже допускал вояжи супруги без своего сопровождения. В первом августовском номере «Виленского вестника» за 1864 год читаем репортаж из Трок (ныне Тракай) о посещении города «супругой главного начальника края Пелагеей Васильевной Муравьевой». Все православное население города ожидало ее в церкви, где состоялся молебен. После молебна и обеда «ее превосходительство отправилась на большой лодке на остров, где красуются знаменитые развалины замка Костуя» и «караимами, живущими в Троках, был устроен национальный праздник»[530].

Казалось, пришла пора пожинать плоды самоотверженных трудов. Но в Петербурге реформаторская деятельность Муравьева все больше воспринималась как самоуправство. Весной 1864 года умер Д. Н. Блудов. В 1865 году председателем Государственного Совета царь назначил великого князя Константина Николаевича, старого и непримиримого недруга Муравьева. Само это назначение говорило о том, что либеральный по своим убеждениям и личным качествам Александр II считал этап вынужденного ужесточения своей политики завершенным. Муравьев не казался больше необходимым. Активизировались оппоненты Муравьева в правительстве. Мавр сделал свое дело, мавр должен был уйти.

Одновременно ухудшалось состояние здоровья «главного начальника края». Усиливалась катаракта, и ему все труднее становилось читать и писать. Катаракту хорошо оперировали в Европе, но врачи советовали, прежде чем решиться на хирургическое вмешательство, подлечить сердце, чтобы уменьшить риск внезапной остановки во время операции. В марте 1865 года Муравьев в очередной раз попросил отставки по состоянию здоровья. На этот раз Александр не удерживал его. Попросил только порекомендовать преемника.

За последний год этот вопрос поднимался неоднократно. По инициативе действующего генерал-губернатора рассматривалась кандидатура Н. Н. Муравьева-Амурского. Но скоро она отпала: Амурский был готов принять должность генерал-губернатора сразу, а Михаил Николаевич хотел, чтобы племянник сперва поработал у него заместителем. Амурского это не устраивало. К тому же его смущала необходимость сложных согласований в Петербурге тех решений, которые ему пришлось бы принимать в Вильне[531].

Рассматривалась также кандидатура генерал-адъютанта А. П. Хрущова, героя Крымской войны, который с 1864 года работал с Муравьевым в качестве заместителя командующего войсками Виленского военного округа (не путать с Д. П. Хрущовым, заместителем (товарищем) министра государственных имуществ при Киселеве). Муравьев его горячо рекомендовал, но генерал А. Л. Потапов, ставленник Валуева, который был помощником (заместителем) у Михаила Николаевича как генерал-губернатора, воспрепятствовал его назначению. Сам Потапов рассчитывал занять пост Муравьева, но против этого возразил военный министр. Наконец сошлись на кандидатуре генерал-адъютанта К. П. Кауфмана, который вполне разделял принципы Муравьева, был моложе его на 22 года и в фаворе у царя.

17 апреля 1865 года был выпущен высочайший рескрипт об отставке М. Н. Муравьева с одновременным возведением его в графское достоинство.

В рескрипте значилось:

«Граф Михаил Николаевич. —

Я призвал вас к управлению Северо-Западными губерниями в то трудное время, когда вероломный мятеж, вспыхнувший в Царстве Польском, распространялся в их пределах и уже успел поколебать в них основные начала правительственного и гражданского порядка.


Рекомендуем почитать
Иван Ильин. Монархия и будущее России

Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.


Равнина в Огне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Граф Савва Владиславич-Рагузинский

Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)


Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.