Жизнь М. Н. Муравьева (1796–1866). Факты, гипотезы, мифы - [162]
Центральное руководство мятежа предприняло попытку сорвать распространение «капитулянтского позора». В Вильну была направлена группа из пяти террористов (так называемых кинжальщиков, или жандармов-вешателей) с заданием совершить убийство Домейко и Муравьева. 30 июля на Домейко в его собственном доме было совершено покушение, он был ранен, но остался жив. К Муравьеву убийцам не удалось приблизиться на расстояние, достаточно близкое для успеха предприятия.
К тому времени в Северо-Западном крае уже действовала созданная по инициативе Муравьева жандармская служба по выявлению подпольных организаций, их роли в мятеже и их планов на будущее. Все террористы были схвачены и казнены. Одновременно было разгромлено краевое руководство восстания, точнее то немногое, что от него оставалось.
За покаянным адресом виленского дворянства последовала подготовка подобных же адресов от дворянских собраний других губерний. 21 августа, одним из последних, «покаянный» адрес за 671 подписью представило дворянство наиболее «проблемной» Ковенской губернии. Никто не питал иллюзий по поводу искренности раскаяния подписантов. В Ковенской губернии после августовского адреса произошло еще около 30 мелких стычек. Но факт был налицо: мятеж в Северо-Западном крае прекращен.
«Брат ваш достиг удивительных успехов, край ему порученный уже совсем почти усмирен, жаль, что к такому состоянию дел в Литве присоединяются прискорбные известия о делах в Царстве Польском», – говорил император Николаю Николаевичу Муравьеву (Карскому) при свидании с ним в Петербурге в августе 1863 года[480]. За этой констатацией вскоре последовали и организационные выводы. Муравьев получил высшую награду империи орден Андрея Первозванного, а Константин Николаевич был отозван с должности наместника Царства Польского и отправлен в длительный отпуск. Когда великий князь на пути из Варшавы в Петербург проезжал через Вильну, Муравьев сказался больным и не явился на вокзал встречать брата царя.
Прибыв в столицу, Констанин пожаловался брату на «наглость» Муравьева. Государь поручил шефу жандармов В. А. Долгорукову разобраться, но своего решения об отзыве Константина из Варшавы не изменил, хотя Константин на коленях умолял его об этом. («На коленях» в буквальном смысле слова: кто-то из приближенных, кажется, Долгоруков, случайно слышал этот разговор двух братьев, хотя и находился вне помещения, в котором он происходил.)
Исполняя поручение царя, Долгоруков послал Муравьеву письмо с требованием объяснить его отсутствие на вокзале при проезде великого князя через Вильну. Муравьев отвечал смиренно и как ни в чем не бывало: «Милостивый государь, князь Василий Андреевич! Покорнейше прошу доложить государю, что при проезде великого князя Константина Николаевича я не выехал к его высочеству по причине нездоровья». Но дальше жалуется на оскорбительное поведение великого князя в отношении встречавших его военных и гражданских чинов: он «не только не сказал никому ласкового слова, но даже не поздоровался с почетным караулом» и надерзил виленскому гражданскому губернатору, когда тот представлялся ему, что возмутило не только русских, но и «благонадежных поляков»[481]. Одновременно с объяснительным официальным письмом к Долгорукову Муравьев написал частное письмо Валуеву, в котором выражается еще более определенно: «Событие проезда здесь [то есть в Вильне] Константина Николаевича произвело общее негодование не только русских, но и благонадежных поляков, все его ругают за его дерзкий и невежественный прием… Я обо всем сегодня подробно пишу князю Долгорукову в ответ на его вопрос, делаемый по высочайшему повелению. Пускай, наконец, увидят, какой он неуч и дерзкая тварь (выделено мной. – П. Ф.)»[482]. В отличие от послания Долгорукову, написанного по требованию царя и потому имевшего служебный характер и не подлежавшего огласке, письмо к Валуеву было личным и явно предназначалось для общего сведения. Реванш Муравьева состоялся.
В сентябре 1863 года под управление Муравьева царским решением были переданы несколько уездов Августовской губернии Царства Польского. Она находилась на северо-востоке Царства и непосредственно граничила с Ковенской и Гродненской губерниями. Из-за пассивности и бессистемности действий наместника и его окружения мятеж на этой территории не только не утихал, но и постоянно «выплескивался» за пределы Царства на территории, входившие в зону ответственности виленского генерал-губернатора. Муравьев неоднократно ставил вопрос перед царем, но из-за сопротивления Константина Николаевича решение всякий раз откладывалось. С удалением великого князя с поста наместника препятствия отпали. Муравьев немедленно распространил на присоединенную к зоне его ответственности территорию действие своей инструкции от 24 мая, а для обеспечения ее неукоснительного исполнения ввел туда Преображенский гвардейский полк. К середине октября мятеж в Августовском воеводстве был прекращен.
