Жизнь М. Н. Муравьева (1796–1866). Факты, гипотезы, мифы - [138]
. Государственные крестьяне по закону были свободными сельскими обывателями. Следовательно, уже тогда Муравьев исходил из того, что все крестьяне в России должны обрести личную свободу.
Сочувственное отношение Михаила Николаевича к освобождению крестьян подтверждают и его письма к брату Николаю, своему самому близкому и доверенному корреспонденту. «Ты хотел знать, любезный брат, как идет дело с освобождением крестьян. Вопрос этот теперь в ходу, но не получил еще окончательного самостоятельного разрешения. Дело крайне трудное, но необходимое… – пишет он 12 декабря 1857 года. – Мы еще блуждаем в начале гражданственной жизни, впрочем[,] нам лучше, ибо перед нами чужие вековые примеры больших неудач и умозрительных попыток гражданского благоустройства. У нас основания гораздо лучше, лишь бы расстаться с крепостным бытом крестьян благополучно…»[398]. В письме 2 февраля 1858 года он вновь обращается к этой теме: «У нас особых новостей нет[,] кроме продолжения действий по освобождению крестьян; все идет мирно и спокойно; кажется, что крестьяне благоразумнее помещиков, удивляться этому не[]должно, при малой вообще образованности нашего дворянства, которое всегда было будто бы очень великодушно, т. е. приносило жертвы на счет своих крестьян…» И тут же о брате Александре, который, как мы помним, в это время губернаторствовал в Нижнем Новгороде и с помощью царя сумел переиграть тамошнее реакционное дворянство: «У брата Александра в Нижнем все это хорошо устроилось, он мастерски уладил; ему дали орден Анны 1-й степени. Он очень доволен»[399].
Можно было бы привести массу других документов, свидетельствующих о том, что Муравьев не был противником отмены крепостного права. Что он участвовал в работе по подготовке реформы не за страх, а за совесть, и его известная реплика на заседании комитета: «Господа, через десять лет мы будем краснеть при мысли, что имели крепостных людей» – не была хамелеонской, как это инкриминировал ему Петр Долгоруков[400].
Но Муравьев был противником реформы в том виде, который был придан ей редакционной комиссией под политическим патронажем Константина Николаевича и экспертным руководством Н. А. Милютина и в котором она стала законом 2 марта 1861 года. Против такой реформы Муравьев боролся упорно и настойчиво, невзирая на ненависть второго лица в государстве и вполне для него очевидный риск снискать немилость императора. Последнее, кстати, опровергает распространенное мнение о том, что в основе этой позиции Муравьева лежали собственные или узкогрупповые материальные интересы. Эта точка зрения тоже восходит к П. В. Долгорукову и его публикации 1860 года[401]. Не входя в детали, укажем на два основных соображения, одно экономическое и одно политическое, лежавшие в основе этой позиции министра государственных имуществ.
Пройдя долгую школу регулирования поземельных отношений и практического управления сельскохозяйственными комплексами, М. Н. Муравьев глубоко и предметно разбирался в этих вопросах. (В этом отношении утверждение, что «никто из членов Секретного комитета не знал серьезно крестьянского вопроса»[402] не вполне корректно.) Ключевым для экономической будущности России он считал повышение эффективности сельского хозяйства как основного источника государственных финансов и главной в то время движущей силы всего народного хозяйства. Любые реформы, полагал он, приемлемы лишь постольку, поскольку они содействуют повышению эффективности. Залогом повышения эффективности Муравьеву представлялась модернизация технологии сельскохозяйственного производства, применение достижений агрономии, использование современных машин и приспособлений. Но все это – агрономия, машины, высокие урожаи – было возможно только в крупных хозяйствах у состоятельных и просвещенных хозяев. «В хозяйстве помещика или вообще фермера прилагаются капиталы, ум и знание, а в крестьянском, как оно у нас поставлено, работают настолько, сколько нужно, чтобы обеспечить себя и семейство, и не думают об улучшении хозяйства – по сей причине большая часть земли у нас мало производительна», поэтому «для пользы государства надобно поддерживать преимущественно хлебопашное хозяйство помещиков», – писал Муравьев, возражая против обязательного выкупа у помещика в пользу крестьянской общины большего количества земли, чем было необходимо для самообеспечения крестьян и оплаты налогов и сборов[403].
Политическая сторона дела виделась Муравьеву в том, что, посягая на право собственности помещика на землю (путем добровольно-принудительного выкупа у него земли, переходящей после выплаты выкупной ссуды в собственность крестьянской общины), правительство разрушает веру всех сословий в незыблемость закона[404]. Из этого он делал, между прочим, логически верный, но в нравственном отношении весьма сомнительный вывод о том, что «нельзя лишать помещиков права их над крестьянами, временем утвержденного, без приличного вознаграждения»[405]. Позже Муравьев пересмотрел эту позицию.
Главное же опасение министра госимуществ состояло в том, что лишение помещика земельной собственности наносит удар по тесной материальной связи двух основных сословий России – дворянства и крестьянства. «Поземельный надел и установленные за него с крестьян повинности составляют главный и самый существенный узел крестьянского вопроса. В этих двух явлениях заключалась доселе материальная, тесная связь между двумя сословиями, ныне одно от другого отделяемыми», – писал Муравьев в записке о проекте крестьянской реформы
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)