Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной - [153]

.

К сожалению, Фесенков не упомянул о том, какими инструментами располагала Н. М. Субботина и какие обязанности во время наблюдения затмения она взяла на себя. Она, правда кратко, написала об этом Морозовым: «Моя задача: рисовать корону как она представится глазу в это „короткометражное“ затмение для сравнения с рис[унками] древних затмений (см. мою статью в „Астр[ономическом] ж[урна]ле“ А[кадемии] н[аук]). Связалась для этого с Ин[ститу]том Востоковедения. Будем здесь до 15 VII. Пожелайте удачи!»[1705]

В день накануне затмения старые друзья не только готовились к нему, но и разговаривали, наверстывая упущенное за многие годы, вспоминали отсутствовавших и ушедших друзей. «Сегодня, 8.VII, все мы — Тихов, я, Штауде, вспоминаем Вас и мысленно шлем привет и добрые пожелания», — писала Субботина Н. А. Морозову[1706]. И возможно, но только возможно, что для них впервые в жизни это было важнее наблюдения приближавшегося затмения. Может быть, поэтому, а может быть, из-за «неосторожных» заявлений Фесенкова, но также впервые в жизни Нины Михайловны погода не позволила провести наблюдения, к которым так тщательно готовились и на которые возлагали такие надежды.

Ивановская газета «Рабочий край» 11 июля 1945 г. опубликовала отчет о несостоявшемся наблюдении солнечного затмения в Иванове, приведя выдержки из дневника Г. А. Тихова. «9 июля, в день солнечного затмения, ивановское небо уже с утра начало с одной стороны заволакиваться облачной дымкой, — писал журналист. — В середине дня положение заметно ухудшилось. Записи в дневнике члена-корреспондента Академии наук Г. А. Тихова кратко и сдержанно так характеризуют дальнейший ход событий на солнечной площадке: „13 часов. Половина неба закрыта кучевыми облаками. 13 часов 45 минут. Все небо закрыто. Гроза, крупный дождь. 14 часов 20 минут. Ливень. 14 часов 50 минут. Град. Далее без перерыва — ливень. После первого контакта (16 часов 17 минут) дождь несколько слабее. Гроза. Перед вторым контактом небо быстро темнеет. На юго-востоке небольшое полупросветление, в котором видна заря затмения. В момент второго контакта — резкое потемнение. На стороне солнца секунд через десять после второго контакта промелькнула зигзагообразная молния. Дождь продолжает идти и после полной фазы“. Таким образом, — заключал автор статьи, — все грандиозные приготовления научной экспедиции сведены на нет»[1707].

Как ни странно, но нам кажется, что неудача не очень расстроила Н. М. Субботину. После затмения она писала Морозовым: «Мы послали Вам из экспедиции в Богородском телеграмму к 8 VII. <…>. Наши наблюдения не удались, но я видела очень интересную шаровую молнию с фейерверком коротких обычных молний перед самым II контактом. Она пролетела в тылу нашего лагеря во время грозы и ливня, вызвав разрывы в проводах у Б[ольшого] спектрографа. Я также видела красное свечение над ним, но м[ожет] б[ыть] красный свет объясняется иначе… А Вам удалось ли наблюдать полное затмение?» — спрашивала она[1708]. Видимо, не получив ответа на это письмо, 9 сентября 1945 г. она написала и лично К. А. Морозовой и в этом втором письме рассказала о происшедшем более эмоционально. «Несмотря на облака, дождь и грозы все же было интересное наблюдение и совершенно новая картина затмения „в грозе и буре“ — с мраком и тенью Луны сквозь облака. А какой мощный разряд атмосферного электричества за несколько секунд до II контакта! Какая шаровая молния проскользнула на краю сплошной дождевой тучи между 2 грозовыми облаками! Я никогда не видала такого фейерверка коротких, вилкообразных молний. Верно шар разорвался за вторым грозовым облаком? — задавала она вопрос сама себе и продолжала: — Тихов высказал мысль, что следовало бы сделать статистическое исследование грозовой деятельности в зонах полных затмений. Мне тоже кажется, что полное или корпускулярное затмение может влиять на усиление напряжения атмосферного электричества?»[1709]

Нина Михайловна Штауде в автобиографии также коротко описала неудачное затмение 1945 г. и встречу с Субботиной. «Зима 1944–[19]45 г. прошла в подготовке в затмению. Порадовались окончанию войны 9.V, а через несколько дней отправилась наша экспедиция в Иваново для наблюдения затмения. Особых приключений на этот раз не было, — писала она, ссылаясь на затмение 1914 г. и на их с Субботиной общие приключения, — но и удачей похвастаться не могли: день был с утра ясным, но к началу затмения налетела буря с грозой и градом, так что предполагавшееся фотографирование внешней короны и окрестностей Солнца, мне порученное, невозможно было выполнить, как и другие астрономические наблюдения. Удалось лишь произвести серию снимков облачного неба трубочным фотометром и построить кривую изменения освещенности вблизи полной фазы», — писала она о самом затмении. О встрече с Субботиной и ее роли во время этого затмения Штауде написала следующее: «К нашей экспедиции примкнула и упоминавшаяся ранее Н. М. Субботина, которой удалось наблюдать редкое явление шаровой молнии во время затмения. Очень радостна была наша встреча с Н[иной] М[ихайловной] после долгой разлуки (с 1935 г.)», — присовокупила она