Жизнь и смерть поэта Шварца - [7]
Звонит телефон.
Таисья. А Кузьма, как ты думаешь, не перекинется?
Шварц. Ты что! Кристальный большевик. Немножко с концом советской власти не подфартило, а так - быть ему в ЦК.
Таисья (снимает телефонную трубку). Квартира Шварца... Радио "Дорога"? Что за радио "Дорога"?.. Для автомобилистов? А при чем тут поэт Шварц?.. От Тамары?.. (Прикрывает трубку, Шварцу.) "Ночная Москва", выходит, сама по себе звонила. (В трубку.) Шварц сейчас работает, я узнаю.
Шварц. Бешеный спрос на Шварца. (Снимает свою трубку.) Здравствуй, "Дорога"... Да, так и начнем: здравствуй, дорога! Раз-два-три, раз-два-три хорошо? Начали. Список соискателей - цвет русской поэзии сегодняшнего дня. Вяземский - Жуковский - Дельвиг - Языков. Багров. Вместе начинали, ближайший мой друг - второе "я". Иногда читаю его стихи и не знаю, им это написано или мною. Чеканные строчки, честное служение музе - и скромность, редкое качество для настоящего поэта. Мы с ним навещали Бродского в ссылке, репрессивные органы дышали в спину. Поднимаемся на крыльцо, а он выходит из двери под конвоем с двумя воздушными шарами. На одном "С Восьмым марта", на другом "С двадцать третьим февраля". Что было, то было. Хансараев, Улан-Удэ. Свежая, дикая, степная, провинциальная - есть такое слово - просо-одия. Мы здесь в Сити - заждались. Цой.
Таисья (прикрывая свою трубку). Ким.
Шварц (делая рукой знак, что так и надо). Что я "Цой" - Ким! Ким. Открыли мы его дай бог памяти когда, тогда бы и награждать. Улита наша больно медленно едет. Сейчас поэт на распутье: то ли продолжать творчество, то ли окончательно уйти в нефтяной бизнес. Читателям-почитателям хотелось бы первого, да не соблазнился бы, боюсь, вторым. Нашел я в списке имя нашей старейшины. Для меня она Марфа, мы познакомились, когда ей было - неважно - Марфа и Марфа. Что сказать - справедливо. Забвения она не заслужила, а что новых стихов нет - так у всех поэтов бывает кризис, а у поэтесс особенно. Наконец, Умелин. Будь я в жюри, безоговорочно: пальму первенства - ему. Рифма к рифме, строфочка к строфочке, синтаксис - загляденье. Будущее многообещающее, хочу пожелать ему множить и множить - талант на трудолюбие, трудолюбие на талант... О себе? О себе предпочел бы не распространяться. Про лиру Бродскому все знают - убедился в поездках по стране и за рубеж. Как она мне досталась от Пастернака и Ахматовой, чего повторять? Последнее - жюри проницательное и незашоренное. И немудрено, если в его состав входят такие люди, как главный редактор "Золотого сечения". За оценку моего мусикийского труда - зе мно кланяюсь... Не за что, не за что... Программу пилотных передач? Не знаю, что такое, но присылайте, обязательно.
Оба опускают трубки.
Таисья. А все-таки лесть - рвотное.
Шварц. Кто понимает толк в жизни, специально глотает рвотное, чтобы есть не останавливаясь.
Таисья. По-твоему, не перебор?! "Такие золотые люди", признательность-проницательность.
Шварц. У тебя - был бы перебор. У Шварца - душевная щедрость.
Поэт - щедр, пойми ты это. Живешь с поэтом четверть, считай, века, и как была Жижиляева, так и осталась.
Таисья. А почему Цой?
Шварц. А догадайся.
Таисья. Подлец ты, Шварц. Я тоже подлец, но у меня подлости низкие. Потому что я сама такая. А у тебя - какие-то специально подлые. Ким, Цой - и не сказать, в чем дело, а точно знаешь, что подло.
Шварц. К поэту не прилипнет - очистительный эффект искусства.
Таисья. Ну? Ты видишь? Опять подлота.
Шварц. А "Шварц" и значит "подлец". На египетском.
Звонит телефон.
Вот что "Жижиляева" значит, кто бы сказал.
Таисья. "Жижиляева" значит "низкая душонка". Если за таким, как ты, охотилась, ниже не бывает. (Снимает трубку.) Таисья Шварц, слушаю... Ой, Тамарка, спасибо. Ты слышала? Это уже второе, первое было по "Ночной Москве"... Подожди, подожди... Тамара, да ты чего?.. Так сюжет же другой... Давай я его самого дам. (Прикрыв трубку, Шварцу.) Что ты ее не упомянул.
Шварц (снимает трубку). Сияние неутоленных глаз бессмертного любовника Тамары слушает... Паясничаю, но это - высокое паясничанье... Низкое у нас с тобой, Тамарища, позади... Где ты слушала? Это радио для автолюбителей. Ты что, в дороге?.. Говорил не для тебя, а для плавающих-путешествующих... Не упомянул и не упомяну. Потому что не стану швырять самое дорогое к ногам черни... Паясничаю, но это - высокое паясничанье... Живу с Жидкоструевой, но в глазах ты. Эротическое наваждение. Физически - Жижиляева, метафизически ты... Мало я тебе стихов посвятил? Хочешь жалкой радиопопулярности?.. Ну и снял посвящения, и что? Потому что не хочу бросать к ногам черни. Хочешь, я тебе все посвящу, где есть буква тэ? Отдельной книжкой - "Любовное наваждение", Тамаре Икс... Устрой новое интервью, я скажу, что моя муза ты... Радио "Для тех, кто в горе"?.. "В море"? Отлично. Те, кто в море, узнают, как ты там, на суше... Не приставай - договаривайся с адмиралом Кологривовым... А то я не догадался! Договаривайся и включай радиоточку. (Опускает трубку.)
Таисья (опускает свою и с размаху бьет Шварца по шее, он еле уворачивается, она повторяет попытки). За музу!.. За эротическое!.. За Жижиляеву!.. Жидкоструеву!.. Метафизику!
![Рассказы о Анне Ахматовой](/storage/book-covers/ac/ac4331871769e28223daf6c3b907d2bbb7cb6b34.jpg)
Колоритная и многогранная личность Анны Ахматовой стает со страничек мемуаров А. Г. Наймана, которому довелось в течение ряда лет быть литературным секретарем Анны Андреевны, работать совместно с нею над переводами забугорной поэзии, вести беседы о жизни, литературе, политике.
![Сэр](/storage/book-covers/10/100d5adb77ebe67384720090b1f38f34f472c6ef.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Б.Б. и др.](/storage/book-covers/f0/f0ddaea37701d921ec0f139985852faa134358b4.jpg)
Первая публикация (в 1997 году) романа Анатолия Наймана «Б.Б. и др.» вызвала если не скандальную, то довольно неоднозначную реакцию культурного бомонда. Кто-то определял себя прототипом главного героя (обозначенного в романс, как Б.Б.), кто-то узнавал себя в прочих персонажах, но и в первом п во втором случаях обстоятельства и контексты происходящего были не слишком лестны и приличны… (Меня зовут Александр Германцев, это имя могло попасться вам на глаза, если вы читали книгу Анатолия Наймана «Поэзия и неправда».
![Кратер](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Рассказы о](/storage/book-covers/85/851c9b00bc23da065581b5c1bf021d1c9b24fa69.jpg)
…И почему бы моделью мира не определить пирог. Пирог, как известно, штука многосоставная. В случае Наймана и книги этой – верхний слой теста Анна Ахматова – поэт, определивший своей Верой Поэзию. Пласт донный – поэт Красовицкий Стась, определивший для себя доминантность Веры над Поэзией.Сама же телесность пирога – тут всякое. Книжный шкаф поэзии – Бродский. Довлатов – письмо с голоса. Аксеновские джазмены и альпинисты. Голявкин – неуступчивость правды, безущербность сочувствия. Борисов, вот тут особо: Солженицын осудил его (а Солженицын же «наше все» почище Пушкина), а по чести – не особо наше, не особо все.
![Каблуков](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![С высоты птичьего полета](/storage/book-covers/e0/e00a474b81583a3d52d74e88aa6d52b0541fc5b9.jpg)
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
![Три персонажа в поисках любви и бессмертия](/storage/book-covers/d7/d7224fb0836af409cc81e8e0221a6c480c93af93.jpg)
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
![И бывшие с ним](/storage/book-covers/83/833a37d91c0f9ebefbc7f52206f202ab33c377c9.jpg)
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
![Терпеливый Арсений](/storage/book-covers/cc/cc96342a95f53f2a7f8ccdc2f91f08fbab864c5e.jpg)
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
![От рассвета до заката](/storage/book-covers/d2/d22790ee5dc3bea44c76123a3b9f9e34e3029d9e.jpg)
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
![Жук, что ел жуков](/storage/book-covers/5e/5e23f06e5249b2b184742c8f436c40877ef8f6c2.jpg)
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.