Жизнь и смерть на вершинах мира - [69]

В следующий раз следы на снегу увидел геолог Ян Калвода. Это было на склоне одной из пятитысячных вершин над научной базой в Янле. Зверь ступал по мягкому снегу, так что образовались довольно глубокие впадины, но на их дне след лапы отпечатался четко. Гонза зарисовал следы в натуральную величину и сфотографировал их. Они, без сомнения, принадлежали большой кошке. Судя по размерам, это был снежный барс. Однако Анг Намаял, шерпский помощник геолога, осмотрев следы, безапелляционно заявил, что следы оставил йети. Он тут же торжественно сообщил об этом Ангу Ками, который принял его слова за чистую монету и был весьма озадачен, увидев, что я не хочу этому верить. Подобной же была реакция и других шерпов, когда Анг Намаял хвастался своим «открытием» в базовом лагере.

Всякий крупный след на снежном поле для шерпа является неопровержимым доказательством существования йети, и форма следа уже не играет важной роли. Надо сказать, что размер следов зависит не только от состояния снежного покрова и глубины ступания животного, но и от интенсивности солнечных лучей, из-за изменения которой снег то оттаивает, то замерзает. Безусловно, безоговорочная вера шерпов повлияла на тех, кто оповещал весь мир о найденных «следах снежного человека».

Сейчас мы подошли к вопросу о том, на чем основана вера шерпов в существование йети. Ведь шерпы действительно знатоки жизни Гималаев, чутко улавливающие каждое ее проявление. В существовании йети они убеждены полностью и даже различают три разновидности этого существа. Первое из них — drema или telmа, появляясь в какой-нибудь местности, обычно предвещает несчастье. (Согласно работе М. Опитца, тибетское слово dred или его сложное производное dred dmar (сокращенно — drema или telma) означает в своем первоначальном смысле один из подвидов бурого медведя — Ursus arctos isabellinus.) О нем говорится как о двуногом существе с рыжеватой, коричневой или черной шерстью, родственном человеку. Размерами и поведением оно напоминает обезьяну, но в отличие от нее не имеет хвоста, а шерсть у него мохнатая. «Тельмы» — существа общественные и живут группами. Встречу с ними шерпы считают очень плохим предзнаменованием. А еще хуже услышать их голоса и особенно присвист «ке-хии» — он-то и является сигналом несчастья, им они накликают болезнь, бедность, смерть детей и другие ужасные бедствия. Тот, кто услышит этот сигнал, обречен вместе с членами своей семьи на всяческие беды. Но оказывается, сами «тельмы» тоже уязвимы: они страшатся малярии и потому не спускаются ниже верхней границы леса. Однако в давние времена они, бывало, спускались к шерпским селам и изрядно вредили людям. Когда они приближались, шерпы зажигали костры из можжевельника. Почуяв запах дыма, чудовища пугались, что попали в места, пораженные малярией, и поэтому спешили быстро вернуться восвояси.

Другой вид йети— chuty (убийца коров). Синонимом этого слова является выражение p‘yugs tired, которым в Тибете обозначали медведя, то есть убийцу, нападающего на скот. Согласно шерпским легендам, это существо значительно крупнее медведя, шерсть у него черная, коричневая или светло-рыжая. Передвигается оно, как правило, на четырех лапах, но при нападении на овцу или на яка становится на две задние. Несколько поколений назад chuty уничтожали у шерпов целые стада. Они существуют и в наши дни, но стали очень осторожны и пугливы.

Последний, третий, вид йети — mity (грабитель). (Тибетское выражение mi deed или просто mity буквально переводится как «медведь-человек», но оно же используется для обозначения медведя.) Представители этой группы покрыты рыжеватой или совсем светлой шерстью, череп их имеет вытянутую форму, на голове — спадающая на глаза грива. Размерами они не превосходят человека, зато сильнее медведя. Положение тела вертикальное, но ступни повернуты назад, так что следы mity указывают направление, обратное его действительному движению. Шерпы рассказывают, что самки этой разновидности йети обладают столь длинными грудными железами, что касаются ими земли.

Из всех таинственных «человеко-зверей» mity наиболее опасны: они крадут людей, причем мужчин убивают, а женщин, которых они предпочитают своим вислогрудым соплеменницам, утаскивают в недоступные убежища и берут себе в жены. Шерпы утверждают, что они тщательно охраняют похищенных женщин от ревнивой ярости представительниц собственного рода.

Мой шерпский друг Анг Ками родом из Кхумджанга, где в местном монастыре хранится один из трех существующих мнимых скальпов йети. Следовательно, родина Анга Ками — центр особого почитания этих таинственных существ. В разговоре с ним я не раз пытаюсь завести об этом речь. Но Анг Ками, обычно такой словоохотливый, отделывается несколькими фразами и старается поскорее перейти на другую тему. Лишь заявление Анга Намаяла о появлении свежих следов развязывает ему язык. Он явно хочет дать понять, что не Ангу Намаяла, а ему, уроженцу Кхумджанга, известно о снежном человеке намного больше других. На следующий вечер, когда мы с ним сидим вдвоем в Янле, он сам начинает рассказывать истории о йети.