Жизнь и смерть на вершинах мира - [70]

Перед наступлением сумерек впервые после целой вереницы хмурых дней с мокрым снегом и ледяной крупой начало проясняться. Видимо, это связано с тем, что луна скоро войдет в свою полную фазу. Уже и сейчас она освещает снег и лед на вершинах гор голубоватым светом. Заметно подмерзает, и, если бы не возможность греть ноги у дымящихся стволов рододендрона и тлеющих вокруг них углей, сохраняющих горячим чай в котелке, мы давно уже спасались бы от холода в спальных мешках. На коленях под пуховой курткой я прячу от холода кассетный магнитофон — его батарейки при температуре ниже нуля очень быстро садятся, а сегодня он мне нужен, как никогда: хочу записать каждое слово, произнесенное Ангом Ками. Неповторимые минуты! Наверное, луна и сверкающие в ее свете горы завораживают рассказчика, и он не обращает внимания ни на позднее время, ни на холод, ни, к счастью, на микрофон, который я будто бы случайно держу в руках.

«Саб, если я видел только следы йети, то мой дядя знает старых людей, которые с ним встречались. Как только закончится экспедиция, поедем вместе к нам в Кхумджанг и найдем этих людей. Они вам подтвердят все, что я сейчас расскажу».

Дед Анга Ками пас скот в горах, когда на него напала стая йети. Вместе с другими пастухами он успел укрыться в пастушьей хижине, сложенной из тяжелых камней. Йети заглядывали в щели, страшно кривляясь, и пытались просунуть внутрь свои уродливые когти. Положение стало критическим, когда нападающие обнаружили в кровле отверстие для дыма и готовились проникнуть через пего в хижину. Но пастухи вовремя вспомнили о спасительном средстве: они быстро развели костер и побросали в него все, что могло гореть и дымить. Едва не задохнувшись, йети были вынуждены ретироваться не солоно хлебавши…

Как-то раз один из йети утащил с пастбища молодую женщину из Кхумджанга. Это была красавица, известная в целой округе. Через три года ей удалось бежать и вернуться к своим. Но в селении никто ее не узнал: она покрылась грубой шерстью, а череп у нее удлинился, как у настоящего снежного человека.

Гораздо более сложным путем вернулась в общество людей другая украденная шерпская девушка. Йети бдительно стерег ее в течение нескольких лет. Она стала матерью. Время шло, и надежда бежать казалась все более несбыточной. Наконец она решилась прибегнуть к хитрости. Достала из тайника в пещере тибетские сапоги из кожи яка. Она хранила их как память о лучших днях жизни в родной деревне. Давно не надевала она на ноги обуви, и йети сразу же обратил внимание на перемену в ее облике. Сапоги очень ему понравились, и он изъявил желание иметь такие же. А она так расхваливала их достоинства, что йети, не в силах бороться с соблазном, стал просить сшить сапоги и ему, на что женщина ответила:

— Я бы с радостью, но мне нужна шкура яка…

На следующий же день йети поспешил на пастбище, где забил крупного яка. Окровавленную шкуру он принес в пещеру. Это была минута, которой и ждала женщина. Она сняла мерку и начала быстро шить сапоги. Шила всю ночь при свете луны, не отдыхая ни минуты. Утром, когда йети проснулся, она подала ему сапоги, а сердце ее замирало.

— Примерь их сейчас же, — попросила она.

Он натянул сапоги и стал гордо в них расхаживать. Взошло солнце, наступил жаркий день. Свежая шкура быстро высыхала, и сапоги начали сильно жать.

— Посиди спокойно на солнышке и будь терпелив. Как только шкура высохнет, сапоги сядут по ноге.

Очень скоро боль стала невыносимой. Йети пытался снять сапоги, но безуспешно. Он вопил от боли и умолял жену помочь. Она же спокойно собрала свои пожитки и, пользуясь тем, что йети не мог сдвинуться с места, благополучно добралась до родного селения…

Следующая история, рассказанная Антом Ками, объясняет, почему йети прежде были гораздо многочисленнее, чем теперь. Одно время снежные люди так расплодились, что их стаи спускались с гор к деревням, уничтожали посевы, убивали скот, нападали на всех, кто отваживался выйти за пределы деревни. Шерпам грозил голод. Люди долго думали, как прогнать пришельцев. Вступить с ними в открытую схватку никто не решался. Наконец было найдено решение — поразить йети в наиболее уязвимое место, а этим местом было их стремление сравняться с людьми и во всем на них походить.

Началась тщательная подготовка «кампании». В каждом доме приготовили как можно больше чанга — алкогольного напитка из перебродившего проса — и наполнили им деревянные сосуды, так называемые тхека. В другие такие же сосуды налили чистой воды. Из дерева вырезали точные копии кукри — широких кривых ножей, оружия, с которым никогда не расстается горский крестьянин.

Во второй половине дня шумная толпа вышла из деревни. С ближайших скальных утесов йети наблюдали за дикой оргией. Однако крестьяне пили из сосудов, наполненных водой, и лишь прикидывались пьяными. Когда «разгул» достиг своего апогея, его участники вытащили деревянные ножи и стали рубить друг друга по голове, пока все не свалились на землю.

В темноте мнимые убитые тихо уползли домой, оставив на месте «оргии» сосуды с настоящим чангом и настоящие ножи кукри. Как только рассвело, йети слезли со скал и начали пить. Чанг им понравился, и скоро они опьянели. Потом взялись за ножи и стали рубить друг друга, как шерпы. Скоро последний из них упал в кровавое месиво. Крестьяне радовались, что надолго обрели покой. Но они ошиблись: одна из йети была в ожидании потомства и потому не принимала участия ни в попойке, ни в побоище. Все современные йети — ее потомки.