Жизнь и слово - [63]
«Его можно читать, как книгу!» изумленно говорили о «Толковом словаре живого великорусского языка» современники Даля, не привыкшие к такому чтению.
Словарь Даля — своеобразная, неповторимая книга о быте и трудах, обычаях и нравах русского народа. Читатель Словаря побывает в деревенской избе и на крестьянском дворе, на гумне и на сенокосе, на пасеке и в кузнице. Он увидит, как пашут поле, как сеют, растят и убирают хлеб. Он поторгуется на базаре, пройдет версту-другую с бурлацкой артелью, попирует на веселом празднике и прольет слезу на похоронах. Он станет свидетелем старинной русской свадьбы — всех её обрядов, от сватанья и рукобитья до шумного гулянья, куда, если повезет, прикатит с лихим жениховым поездом — среди прочих «поезжан» здесь должно быть двенадцать непременных лиц (Даль, конечно, перечисляет каких). Читатель узнает, какую одежду носят едва не во всех местностях России, какие блюда подают на стол (а про устройство стола, мы, помним, тоже узнает), какие печи кладут и как возводят дома. Он познакомится с народным календарем; месяцесловом, — а в нем множество примет, связавших вековые наблюдения за погодой и крестьянский» труд. Он узнает, что думает о предметах важных и самых обиходных тот простолюдин, чья жизнь, во замечанию Даля, «кажется нам чрезвычайно однообразною, незанимательною». Но ум и нрав человека «даруются не по сословиям», утверждает Даль, — читатель Словаря постигает, как глубоко и своеобычно мыслит не пожалованный сословными преимуществами, но наделенный природным умом и здоровым добрым нравом простой человек, как выразительно и метко передает он свою мысль в слове.
В одном из первых отзывов о Далевом труде читаем: «Словарь Даля — книга не только полезная и нужная, это — книга занимательная: всякий любитель отечественного слова может читать ее или хоть перелистывать с удовольствием. Сколько он найдет в ней знакомого, род-кого, любезного и сколько нового, любопытного, назидательного! Сколько вынесет из каждого чтения сведений драгоценных и для житейского обихода, и для литературного дела».
И для литературного дела!..
Некрасов отвечает читателю, упрекнувшему его в неверном употреблении слова «станицы»:
В доказательство своей правоты поэт ссылается на Даля: «Я не справлялся с «Толковым словарем» (Даля), когда писал «Несжатую полосу», а употребил слово «Станица» потому, что с детства слышал его в народе, между прочим, в этом смысле: птицы летают станицами; воробьев станичка перелетела и т. п. Заглянув ныне в Словарь Даля, я увидел, что и там слову этому придается, между прочим, и то значение, в котором я его употребил…»
Для Некрасова важен тончайший оттенок выбранного им слова: «Слова: группа, партия, даже стая, которыми можно было бы заменить его в «Несжатой полосе», кроме своей прозаичности, были бы менее точны, лишив выражение того оттенка, который характеризует птицу перелетную… располагающуюся время от времени станом на удобных местах для отдыха и корма…»
В отзывах на Далее Словарь выражалась надежда, что в него будут часто заглядывать наши писатели.
Замечательно наблюдать, как читает «Толковый словарь» Лев Николаевич Толстой.
Том за томом листает он Словарь, иной том — от начала к концу, иной, наоборот, — от конца к началу, выписывает для памяти слова, нужные ему или его поразившие, радуется каждому — как открытию.
«Тощедушный — щедушный», — выписывает Толстой. У Даля на «Щ» следует ряд: «ЩЕДУШНЫЙ, тщедушный, тощедушный» — здесь как бы выявляется происхождение слова.
Или: «Прать — прачка». У Даля: «ПРАТЬ что, жать, давить, переть; вы (от)жимать, выдавливать… особ, о белье, стирать, выминая…»
Или: «Зайчики на Волге, в углах избы». У Даля среди прочих значений: зайчик — «белая пена на курчавой вершине волны», «беглый отблеск, который блеснит или бегает по стене».
Одно из любимых занятий Льва Николаевича — чтение сборника «Пословицы русского народа». Именно отсюда взяты многие пословицы для «Войны и мира», «Анны Карениной», «Воскресения», «Власти тьмы» — в сочинениях Толстого тут и там мы встречаем «след» Даля.
Работая над образом Платона Каратаева в «Войне и мире», Толстой взял у Даля семьдесят (!) пословиц. В текст романа он включил, правда, лишь девять, но пословицы не только помогали герою «заговорить», они помогали писателю уточнить образ героя.
Просматривая «Толковый словарь», Толстой и из него выбирает приглянувшиеся ему пословицы: «Все минется, правда останется», «Правда со дна моря выносит», «Мила та сторона, где пуп резан», «Не та земля дорога, где медведь ревет, а та, где курица скребет»…
Толстой, как и Даль, остро чувствует разрыв между языком литературы и народной речью. Он жаждет «остановиться… и задуматься о том — не ложные ли приемы, не ложный ли язык тот, которьш мы пишем…».
«А язык, которым говорит народ и в котором есть звуки для выражения всего, что только может желать сказать поэт, — мне мил… — пишет Толстой. — Захоти сказать лишнее, напыщенное, болезненное. — язык не позволит…»
И как вывод: «Люблю определенное, ясное и красивое и умеренное и все это нахожу в народной поэзии и языке и жизни…»
Эта книга о великом русском ученом-медике Н. И. Пирогове. Тысячи новых операций, внедрение наркоза, гипсовой повязки, совершенных медицинских инструментов, составление точнейших атласов, без которых не может обойтись ни один хирург… — Трудно найти новое, первое в медицине, к чему бы так или иначе не был причастен Н. И. Пирогов.
Владимир Иванович Даль (1801–1872) был человеком необычной судьбы. Имя его встретишь в учебниках русской литературы и трудах по фольклористике, в книгах по этнографии и по истории медицины, даже в руководствах по военно-инженерному делу. Но для нас В. И. Даль прежде всего создатель знаменитого и в своем роде непревзойденного «Толкового словаря живого великорусского языка». «Я полезу на нож за правду, за отечество, за Русское слово, язык», — говорил Владимир Иванович. Познакомьтесь с удивительной жизнью этого человека, и вы ему поверите. Повесть уже издавалась в 1966 году и хорошо встречена читателями.
Книга посвящена одному из популярных художников-передвижников — Н. А. Ярошенко, автору широко известной картины «Всюду жизнь». Особое место уделяется «кружку» Ярошенко, сыгравшему значительную роль среди прогрессивной творческой интеллигенции 70–80-х годов прошлого века.
Сказки потому и называют сказками, что их сказывают. Сказок много. У каждого народа свои; и почти у всякой сказки есть сестры — сказка меняется, смотря по тому, кто и где ее рассказывает. Каждый сказочник по-своему приноравливает сказку к месту и людям. Одни сказки рассказывают чаще, другие реже, а некоторые со временем совсем забываются.Больше ста лет назад молодой ученый Афанасьев (1826–1871) издал знаменитое собрание русских народных сказок — открыл своим современникам и сберег для будущих поколений бесценные сокровища.
Выпуск из ЖЗЛ посвящен великому русскому врачу, хирургу Николаю Ивановичу Пирогову (1810-1881). Практикующий хирург, участник трагической Крымской войны, основатель российской школы военно-полевой хирургии, профессор, бунтарь, так, наверное, немногими словами можно описать жизненный путь Пирогова.Великий хирург, никогда не устававший учиться, искать новое, с гордостью за своих потомков вошел бы сегодняшнюю лабораторию или операционную. Эта гордость была бы тем более законна, что в хирургии восторжествовали идеи, за которые он боролся всю жизнь.Вступительная статья Б.
Повесть о Крамском, одном из крупнейших художников и теоретиков второй половины XIX века, написана автором, хорошо известным по изданиям, посвященным выдающимся людям русского искусства. Книга не только знакомит с событиями и фактами из жизни художника, с его творческой деятельностью — автор сумел показать связь Крамского — идеолога и вдохновителя передвижничества с общественной жизнью России 60–80-х годов. Выполнению этих задач подчинены художественные средства книги, которая, с одной стороны, воспринимается как серьезное исследование, а с другой — как увлекательное художественное повествование об одном из интереснейших людей в русском искусстве середины прошлого века.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Овладев энергией атома, человечество шагнуло в новую эру. Драматическая эпоха, связанная с урановой проблемой (уран занимает в таблице Менделеева 92-ю клетку), вобрала в себя тревоги и надежды XX века. Отныне в руках человека оказалась космическая сила, дающая власть над природой и грозящая неисчислимыми бедствиями. Книга рассказывает о том, как была раскрыта тайна ядерного деления. В центре повествования — образ великого ученого, государственного деятеля, неутомимого борца за мир Игоря Васильевича Курчатова.
33 рассказа Б. А. Емельянова о замечательном пионерском писателе Аркадии Гайдаре, изданные к 70-летию со дня его рождения. Предисловие лауреата Ленинской премии Сергея Михалкова.
Ежегодно в мае в Болгарии торжественно празднуется День письменности в память создания славянской азбуки образованнейшими людьми своего времени, братьями Кириллом и Мефодием (в Болгарии существует орден Кирилла и Мефодия, которым награждаются выдающиеся деятели литературы и искусства). В далеком IX веке они посвятили всю жизнь созданию и распространению письменности для бесписьменных тогда славянских народов и утверждению славянской культуры как равной среди культур других европейских народов.Книга рассчитана на школьников среднего возраста.
Книга о гражданском подвиге женщин, которые отправились вслед за своими мужьями — декабристами в ссылку. В книгу включены отрывки из мемуаров, статей, писем, воспоминаний о декабристах.