Жизнь и слово - [53]
Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами.
…А ведь у Даля во всяком разделе не но четыре пословицы — десятки, сотни! Читая подряд две-три сотни пословиц «о той либо другой стороне житейского быта», постигаешь мнение народное, сквозь толщу метких слов видишь золотой песок на дне, мудрость, отстоявшуюся в веках.
Пословицы в труде Даля нередко противоречивы — об одном предмете народ нередко мыслит по-разному, и на то своя пословица есть: «Мудрено, что тело голо, а шерсть растет — мудреней того».
Народ верил в царя: «Без царя — земля вдова». Но все же: «Государь — батька, а земля — матка». И тут же опыт-подсказка: «До неба высоко, до царя далеко», или: «Царю из-за тына не видать».
Народ верил в бога: «Что богу угодно, то и пригодно». Но все же: «Бог и слышит, да не скоро скажет». И опыт-подсказка: «На бога надейся^ а сам не плошай!»
Народ верил в правду: «Завали правду золотом, затопчи ее в грязь — все наружу выйдет». Но все же: «Правда твоя, правда и моя, а где она?» И снова опыт-подсказка: «Правду говорить — никому не угодить», «Правда в лаптях; а кривда хоть и в кривых, да в сапогах».
Даль объясняет: «Самое кощунство, если бы оно где и встретилось в народных поговорках, не должно пугать нас: мы собираем и читаем пословицы не для одной только забавы и не как наставления нравственные, а для изучения и розыска, посему мы и хотим знать все, как есть».
Все, как есть! Далю и в голову не приходит не то что пригладить пословицу, но — чего проще! — припрятать: в труде своем он отдает народу все, что взял у него, все, чем владеет, без оглядки и без утайки. Труд выходит из-под его пера неприглашенный, непричесанный — огненными вихрами торчат, бросаясь в глаза, будто дразнят, речения вроде: «Царь гладит, а бояре скребут», «Попу да вору — все в пору», «Господи прости, в чужую клеть пусти, пособи нагрести да вынести», «Барин за барина, мужик за мужика», «Хвали рожь в стогу, а барина в гробу», «Во всем доля, да воли ни в чем», «Воля велика, да тюрьма крепка», и тут же: «Поневоле конь гужи рвет, коли мочь не берет», «Терпит брага долго, а через край пойдет — не уймешь».
Люди, чье меткое и мудрое слово становилось пословицей, крестьяне русские, верили в бога и подчас не меньше. чем в бога, верили в надежу-государя, веками повиновались барам, терпеливо сносили неволю, гнет и бесправие. Но эти же люди, неведомые творцы пословиц, всякий день убеждались, что «бывает добро, да не всякому равно», наступал конец терпению — «лучше пропасть, чем терпеть злую напасть», шла брага через край — «пока и мы человеки — счастье не пропало»: поднимались деревни, уезды, губернии, присягали Стеньке и Пугачу, усадьбы барские горели, и города сдавались крестьянскому войску, дрожали в страхе продажные шемяки-чиновники («подьячий — породы собачьей, приказный — народ пролазный»), поп-обирала («попово брюхо из семи овчин сшито») прятался в своей кладовой между пузатыми мешками… Новые пословицы рождались.
Удивительный Даль! Провидит, что сборник сделается для него небезопасным, — и в том не ошибается, но ни одной пословицы убрать из книги не желает: «кощунство» народное не пугает его. Тут дело взгляда, убеждения: Даль не придумывает народ с помощью пословиц, а показывает, как в пословицах, разных, нередко противоречивых, раскрывается народ.
Даль недаром не упускает про кощунство, которое толкует как насмешку над священными предметами: вступительная статья к сборнику пословиц. «Напутное», написана после того, как Далю придется выслушать обвинения в оскорблении религии, в том, что сбивает народ с толку, старается протащить на страницы книги опасные мысли и «пустословие народное».
Удивительный Даль! Сам же — «Времена шатки, береги шапки!», и повестушки, давно написанные, пусть гниют, лишь бы спокойно спать («не соблазняйте!») — мог бы, кажется, осторожности ради выдрать из тетрадок сотню-другую крамольных ремешков! Но тут он в жмурки играть не желает. Сотню своих повестушек сгноить не боится, а убрать из книги хотя бы одну взятую у народа пословицу не считает себя вправе. Не властен, не могу пи по совести, ни по закону — так он толкует это «не вправе». И сборник «Пословицы русского народа», едва закончил, тотчас отправляет в печать — все тридцать тысяч и еще сто тридцать.
На пословицу ни суда, ни расправы! И это тоже пословица, тоже мудрость народная, созданная и проверенная веками!
О «ВРЕДЕ» ПОСЛОВИЦ
«Будет ли, не будет ли когда напечатан сборник этот» — так начнет Даль напутное слово к своему труду через десять лет почти после его завершения. Судьба книги уже решится, и решится благополучно — дозволена к печати, печатается, напечатана, можно сказать, — а он хочет «оставить и ныне» (а тем самым навсегда) строчку, вырвавшуюся из-под пера десятилетием раньше, в 1853 году, в дни безнадежности и отчаяния. Он хочет «ныне» и навсегда сберечь на первой же странице книги былую горестную тревогу — «будет ли, не будет ли когда напечатан сборник этот»…
Тяжелую, неравную борьбу за то, чтобы итог тридцати пяти лет жизни и труда увидел свет, остался людям, из прожитого своего века не выкинешь — и хорошо. обошлось, да сердце жжет!..
Эта книга о великом русском ученом-медике Н. И. Пирогове. Тысячи новых операций, внедрение наркоза, гипсовой повязки, совершенных медицинских инструментов, составление точнейших атласов, без которых не может обойтись ни один хирург… — Трудно найти новое, первое в медицине, к чему бы так или иначе не был причастен Н. И. Пирогов.
Владимир Иванович Даль (1801–1872) был человеком необычной судьбы. Имя его встретишь в учебниках русской литературы и трудах по фольклористике, в книгах по этнографии и по истории медицины, даже в руководствах по военно-инженерному делу. Но для нас В. И. Даль прежде всего создатель знаменитого и в своем роде непревзойденного «Толкового словаря живого великорусского языка». «Я полезу на нож за правду, за отечество, за Русское слово, язык», — говорил Владимир Иванович. Познакомьтесь с удивительной жизнью этого человека, и вы ему поверите. Повесть уже издавалась в 1966 году и хорошо встречена читателями.
Книга посвящена одному из популярных художников-передвижников — Н. А. Ярошенко, автору широко известной картины «Всюду жизнь». Особое место уделяется «кружку» Ярошенко, сыгравшему значительную роль среди прогрессивной творческой интеллигенции 70–80-х годов прошлого века.
Сказки потому и называют сказками, что их сказывают. Сказок много. У каждого народа свои; и почти у всякой сказки есть сестры — сказка меняется, смотря по тому, кто и где ее рассказывает. Каждый сказочник по-своему приноравливает сказку к месту и людям. Одни сказки рассказывают чаще, другие реже, а некоторые со временем совсем забываются.Больше ста лет назад молодой ученый Афанасьев (1826–1871) издал знаменитое собрание русских народных сказок — открыл своим современникам и сберег для будущих поколений бесценные сокровища.
Выпуск из ЖЗЛ посвящен великому русскому врачу, хирургу Николаю Ивановичу Пирогову (1810-1881). Практикующий хирург, участник трагической Крымской войны, основатель российской школы военно-полевой хирургии, профессор, бунтарь, так, наверное, немногими словами можно описать жизненный путь Пирогова.Великий хирург, никогда не устававший учиться, искать новое, с гордостью за своих потомков вошел бы сегодняшнюю лабораторию или операционную. Эта гордость была бы тем более законна, что в хирургии восторжествовали идеи, за которые он боролся всю жизнь.Вступительная статья Б.
Повесть о Крамском, одном из крупнейших художников и теоретиков второй половины XIX века, написана автором, хорошо известным по изданиям, посвященным выдающимся людям русского искусства. Книга не только знакомит с событиями и фактами из жизни художника, с его творческой деятельностью — автор сумел показать связь Крамского — идеолога и вдохновителя передвижничества с общественной жизнью России 60–80-х годов. Выполнению этих задач подчинены художественные средства книги, которая, с одной стороны, воспринимается как серьезное исследование, а с другой — как увлекательное художественное повествование об одном из интереснейших людей в русском искусстве середины прошлого века.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Овладев энергией атома, человечество шагнуло в новую эру. Драматическая эпоха, связанная с урановой проблемой (уран занимает в таблице Менделеева 92-ю клетку), вобрала в себя тревоги и надежды XX века. Отныне в руках человека оказалась космическая сила, дающая власть над природой и грозящая неисчислимыми бедствиями. Книга рассказывает о том, как была раскрыта тайна ядерного деления. В центре повествования — образ великого ученого, государственного деятеля, неутомимого борца за мир Игоря Васильевича Курчатова.
33 рассказа Б. А. Емельянова о замечательном пионерском писателе Аркадии Гайдаре, изданные к 70-летию со дня его рождения. Предисловие лауреата Ленинской премии Сергея Михалкова.
Ежегодно в мае в Болгарии торжественно празднуется День письменности в память создания славянской азбуки образованнейшими людьми своего времени, братьями Кириллом и Мефодием (в Болгарии существует орден Кирилла и Мефодия, которым награждаются выдающиеся деятели литературы и искусства). В далеком IX веке они посвятили всю жизнь созданию и распространению письменности для бесписьменных тогда славянских народов и утверждению славянской культуры как равной среди культур других европейских народов.Книга рассчитана на школьников среднего возраста.
Книга о гражданском подвиге женщин, которые отправились вслед за своими мужьями — декабристами в ссылку. В книгу включены отрывки из мемуаров, статей, писем, воспоминаний о декабристах.