Жизнь и слово - [55]
Даль развязывает тесемки зеленой картонной папки, читает бумагу. Сквозь кустарник корявых слов, униженных просьб и невнятных объяснений продирается к смыслу жалобы. «А те воры четверо тому их благородию поднесли денег серебром…» Ну, здесь все понятно: воры откупились, а крестьяне, которые их поймали, угодили под арест. Надо отправляться в дальнюю деревню — спасать мужиков. И надо ехать в суд — выручать неповинного Ивана Егорова.
У тридцати семи тысяч удельных крестьян Нижегородской губернии появляется надежда, что есть где-то правда. Они приходят в Нижний со всех концов губернии, обманутые, обобранные, ни за что побитые, терпеливо дожидаются господина управляющего конторой и долго жалуются, что становой («грабитель») ни с того, ни с сего велел принести трешницу («А где ее взять?»), что исправник («пьяница») изувечил мужика, добивался припрятанных денег, а у того и гроша за душой нет, что приезжали в село власти и с ними какие-то люди, набрали у крестьян разного товару, а денег не отдали и еще грозились в Сибирь загнать. Даль слушает их терпеливо, не перебивает, разве что, проверяя себя, угадывает: «Макарьевского уезда будешь?» — в Макарьевском уезде по-особому мягко цокают.
Мужики просят:
— Окажите милость, ваше высокоблагородие, век не позабудем.
Им чудится: захоти только Даль — все сделает.
Но Даль-то знает, сколько трудов надо положить, чтобы выполнить самую пустячную мужицкую просьбу, он-то знает, чего стоит защищать крестьянскую правду.
В ответ на доклады и жалобы он получает из Петербурга сердитые письма: что за дерзость беспокоить высшее начальство, самого государя по пустякам! Из-за жалкой десятины земли, из-за какого-то мужика, взятого в острог, вы, г. Даль, готовы требовать изменения существующих законов и постановлений!.. Он не сдается: жалобы мои резки, но правдивы, и чем усерднее я борюсь за правду, тем крепче связан неразрывными путами по рукам и ногам. И опять за свое.
Девять лет доказывает, представляя подлинные документы, что четыре десятины сенных покосов близ деревни Нечаихи незаконно отрезаны полковницею госпожою Гриневич у крестьян Логина Иванова и Татьяны Калминой. Губернское начальство выказывает Далю свое раздражение: управляющий удельной конторой из-за ничтожного клочка земли, из-за копны сена тревожит Петербург, полковница в долгу не остается — шлет жалобы государю, в столице идут нежелательные разговоры. Что Далю до этих четырех десятин! Уперся, будто собственную его землю отобрали!..
А он все свое: ссорится с губернатором^ докучает министру — заводит бесконечные дела о притеснениях, чинимых полицией, об отказе начальства платить крестьянам за работу, о штрафах, самовольно назначенных лесником, о намеренном обсчете бурлаков судохозяином;
— Не говорите мне, что я затеваю ссоры из-за безделиц, — доказывает он властям. — То, что для вас безделицы, для мужика — вся жизнь. Мужик о наследстве графа Шереметева тяжбы не заводит. Напрасные побои, полтинник взятки, отобранная подвода — вот она, крестьянская беда.
И, не глядя на зной и стужу, тащится в тряском экипаже по уездам, чтобы возвратить Татьяне четыре десятины покосов, Ивану — рублевку, Василию — вязанку дров.
— Такая у нас обязанность, — твердит оп подчиненным, — вырывать у грабителей хотя бы по малому клочку и возвращать обиженному…
Крестьяне уверены, что Даль не иначе как в деревне взрос — больно уж его высокоблагородие до всякого крестьянского дела «доточный». То есть сведущий и опытный в крестьянском деле человек. Вот ведь покажет, как борону починить, и где лучше мельницу поставить, и как сено уложить надежнее, и как печь вытопить без угара. Мужики и бабы посмеиваются: а говорит, не деревенский.
От медицины Даль тоже не отстает: врачей нет, а болезни знай себе глодают деревни. К управляющему удельной конторой идут лечиться. Даль накладывает повязки, рвет зубы, вскрывает нарывы, иногда даже серьезно оперирует. Низко нагнувшись, он протискивается в темную, душную избу, чтобы дать лекарство ребенку, лежащему в бреду, или крестьянину, измученному лихорадкой.
Бабы просят:
— Я-то что! Не дай погибнуть, благодетель, — коровенку вылечи.
Даль начитался ветеринарных справочников, толчет в аптекарской ступе порошки, приготовляет питье для заболевшей коровы или савраски. В деревнях он заходит в хлев, в конюшню. Мужик, заглядывая ему через плечо, толкует соседу:
— Видал, как с жеребенком-то управляется? А говорит — не деревенский…
Но управляющий удельной конторой, доктор медицины Владимир Иванович Даль печалится: от бедности и неправды, от голода и холода лекарств у него нет.
СЛЕДЫ СЕВАСТОПОЛЯ
На каменистом четырехугольнике Крымского полуострова шла война, героическая, упорная, злосчастная. Взоры всех русских людей были прикованы к Севастополю. «Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский», — писал Лев Толстой. Величие народа, его способность в неимоверно тяжелых условиях творить подвиги рождали убежденность, что такой народ достоин лучшей судьбы и что он должен получить ее.
Далю приказано было сформировать из нижегородских удельных крестьян три стрелковых батальона — они входили в состав полка, отправлявшегося в Севастополь. В «удельный полк», как его называли, вступил добровольцем сын Даля Лев, оставивший на время занятия в Петербургской академии художеств. В прошении о зачислении сына в армию Даль подчеркивает (буквально: жирной чертой подчеркивает), что сын хочет быть «
Эта книга о великом русском ученом-медике Н. И. Пирогове. Тысячи новых операций, внедрение наркоза, гипсовой повязки, совершенных медицинских инструментов, составление точнейших атласов, без которых не может обойтись ни один хирург… — Трудно найти новое, первое в медицине, к чему бы так или иначе не был причастен Н. И. Пирогов.
Владимир Иванович Даль (1801–1872) был человеком необычной судьбы. Имя его встретишь в учебниках русской литературы и трудах по фольклористике, в книгах по этнографии и по истории медицины, даже в руководствах по военно-инженерному делу. Но для нас В. И. Даль прежде всего создатель знаменитого и в своем роде непревзойденного «Толкового словаря живого великорусского языка». «Я полезу на нож за правду, за отечество, за Русское слово, язык», — говорил Владимир Иванович. Познакомьтесь с удивительной жизнью этого человека, и вы ему поверите. Повесть уже издавалась в 1966 году и хорошо встречена читателями.
Книга посвящена одному из популярных художников-передвижников — Н. А. Ярошенко, автору широко известной картины «Всюду жизнь». Особое место уделяется «кружку» Ярошенко, сыгравшему значительную роль среди прогрессивной творческой интеллигенции 70–80-х годов прошлого века.
Сказки потому и называют сказками, что их сказывают. Сказок много. У каждого народа свои; и почти у всякой сказки есть сестры — сказка меняется, смотря по тому, кто и где ее рассказывает. Каждый сказочник по-своему приноравливает сказку к месту и людям. Одни сказки рассказывают чаще, другие реже, а некоторые со временем совсем забываются.Больше ста лет назад молодой ученый Афанасьев (1826–1871) издал знаменитое собрание русских народных сказок — открыл своим современникам и сберег для будущих поколений бесценные сокровища.
Выпуск из ЖЗЛ посвящен великому русскому врачу, хирургу Николаю Ивановичу Пирогову (1810-1881). Практикующий хирург, участник трагической Крымской войны, основатель российской школы военно-полевой хирургии, профессор, бунтарь, так, наверное, немногими словами можно описать жизненный путь Пирогова.Великий хирург, никогда не устававший учиться, искать новое, с гордостью за своих потомков вошел бы сегодняшнюю лабораторию или операционную. Эта гордость была бы тем более законна, что в хирургии восторжествовали идеи, за которые он боролся всю жизнь.Вступительная статья Б.
Повесть о Крамском, одном из крупнейших художников и теоретиков второй половины XIX века, написана автором, хорошо известным по изданиям, посвященным выдающимся людям русского искусства. Книга не только знакомит с событиями и фактами из жизни художника, с его творческой деятельностью — автор сумел показать связь Крамского — идеолога и вдохновителя передвижничества с общественной жизнью России 60–80-х годов. Выполнению этих задач подчинены художественные средства книги, которая, с одной стороны, воспринимается как серьезное исследование, а с другой — как увлекательное художественное повествование об одном из интереснейших людей в русском искусстве середины прошлого века.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Овладев энергией атома, человечество шагнуло в новую эру. Драматическая эпоха, связанная с урановой проблемой (уран занимает в таблице Менделеева 92-ю клетку), вобрала в себя тревоги и надежды XX века. Отныне в руках человека оказалась космическая сила, дающая власть над природой и грозящая неисчислимыми бедствиями. Книга рассказывает о том, как была раскрыта тайна ядерного деления. В центре повествования — образ великого ученого, государственного деятеля, неутомимого борца за мир Игоря Васильевича Курчатова.
33 рассказа Б. А. Емельянова о замечательном пионерском писателе Аркадии Гайдаре, изданные к 70-летию со дня его рождения. Предисловие лауреата Ленинской премии Сергея Михалкова.
Ежегодно в мае в Болгарии торжественно празднуется День письменности в память создания славянской азбуки образованнейшими людьми своего времени, братьями Кириллом и Мефодием (в Болгарии существует орден Кирилла и Мефодия, которым награждаются выдающиеся деятели литературы и искусства). В далеком IX веке они посвятили всю жизнь созданию и распространению письменности для бесписьменных тогда славянских народов и утверждению славянской культуры как равной среди культур других европейских народов.Книга рассчитана на школьников среднего возраста.
Книга о гражданском подвиге женщин, которые отправились вслед за своими мужьями — декабристами в ссылку. В книгу включены отрывки из мемуаров, статей, писем, воспоминаний о декабристах.