Жизнь и приключения Андрея Болотова - [52]

Самого меня неожидаемость сія смутила вновь неизобразимымъ образомъ, и я только и зналъ, что самъ въ себѣ твердилъ: «вотъ тебѣ на! И вотъ чѣмъ всѣ наши ожиданія кончились! Жди себѣ, пожалуй, пока не дождешься». А какъ вскорѣ потомъ услышали, что Государыню не усталость и не недомоганіе от ѣзды къ намъ удержали, а прискакавшій, за часъ предъ тѣмъ, изъ арміи от князя Потемкина курьеръ, привезшій какія-то очень важныя извѣстія, и что Государыня очень ими смутилась и занялась тогда же писаніемъ, то воскликнулъ я самъ себѣ: «Господи! надобно же было и сему произойтить помѣшательству и такому несчастію особливому!»

Симъ и подобнымъ сему образомъ, говорилъ я тогда самъ съ собою въ мысляхъ, стоючи подлѣ стѣны и прислонившись къ оной, и признаюсь, что минуты сіи были мнѣ очень прискорбны и преисполнили духъ мой даже досадою и негодованіемъ на Государыню за таковое неуваженіе нашей публики и, такъ-сказать, шутку, съигранную съ оною.

Но какъ мало мы тогда знали о истинной причинѣ такой ея поступки, то охотно-бъ всѣ мы ее въ томъ извинили, если-бъ оная была намъ извѣстна. Послѣ узнали мы, что привезенное симъ курьеромъ извѣстіе было, въ самомъ дѣлѣ, не бездѣльное, но такое, которое не о балѣ нашемъ, а о иномъ и гораздо важнѣйшемъ заставило Государыню думать. Словомъ, курьеръ сей присланъ былъ от князя Потемкина, съ первымъ увѣдомленіемъ о томъ, что турки, противъ всякаго чаянія и ожиданія, объявили намъ войну. А самое сіе и смутило Императрицу тогда до чрезвычайности.

Но какъ тогда всего того намъ было еще неизвѣстно, то, погоревавъ нѣсколько минутъ о неприходѣ на балъ Государыни, вся публика принялась за танцы и провела опять весь вечеръ съ обыкновеннымъ удовольствіемъ. Я самъ, какъ ни скученъ былъ симъ случаемъ, но пробылъ на ономъ до самаго отъѣзда намѣстника и всѣхъ вельможъ пріѣзжихъ, и хотя впродолженіе сихъ танцевъ и старался нѣсколько разъ становиться въ такомъ мѣстѣ, гдѣ-бъ намѣстникъ могъ меня видѣть, ласкаясь все еще сколько- нибудь надеждою, не молвитъ ли онъ со мною хотя нѣсколько словъ; но ему тогда далеко не до того было, чтобъ обо мнѣ и о разговорѣ со мною помышлять, а всѣ мысли его заняты были угощеніями его гостей знаменитыхъ и доставленіемъ имъ всевозможныхъ удовольствій.

Такимъ образомъ пробывъ на семъ балѣ только въ угодность своимъ домашнимъ даже за полночь и не дождавшись и въ сей вечеръ ничего, принужденъ былъ и я съ своимии съ прочими уѣхать на квартиру, чтобъ взять сколько-нибудь от трудовъ сего дня отдохновенія.

Симъ окончу я сіе письмо, превзошедшее давно уже свой обыкновенный предѣлъ, и предоставляя дальнѣйшее повѣствованіе письму будущему, остаюсь вашъ, и прочее.

(Октября 31-го дня 1810 года).

Письмо 230

Любезный пріятель! Приступая теперь къ продолженію повѣствованія моего о пребываніи Императрицы въ Тулѣ и о бывшихъ при семъ случаѣ со мною происшествіяхъ, начну тѣмъ, что, возвратившись съ помянутаго въ предслѣдующемъ письмѣ бала и легши спать, не могъ я очень долго уснуть от толпящихся въ головѣ моей множества разныхъ мыслей какъ о бывшихъ въ тотъ день происшествіяхъ, такъ и томъ, чего въ послѣдующій за тѣмъ день ожидать надлежало. Никому изъ насъ не было еще тогда съ точностью извѣстно, долго ли продолжится тогдашнее пребываніе Государыни въ Тулѣ, а думали только вообще, что она, когда не долѣе, то, по крайней мѣрѣ, весь послѣдующій день пробудетъ еще въ Тулѣ, и заключали сіе наиболѣе потому, что не была она еще въ арсеналѣ и не удостоила сего запаса и магазина приготовленнаго оружія своимъ обозрѣніемъ, и который, по многимъ отношеніямъ, того былъ достоинъ.

Равномѣрно неизвѣстно было еще никому, куда она изъ Тулы отправиться изволитъ, и въ Москву ли прямо будетъ продолжать путь свой, или расположится заѣхать на короткое время къ намъ въ Богородицкь, чтобъ удостоить взоромъ своимъ волость свою собственную и то- лико ею уважавемую. Сего послѣдняго я тогда уже и желалъ, и нѣтъ; ибо какъ до сего и ни велико было мое желаніе, чтобы всѣ труды мои имѣли счастіе удостоены быть монаршимъ взоромъ и благоволеніемъ, въ которыхъ я, по извѣстному любленію ея садовъ новаго вкуса, почти не сомнѣвался, но послѣднее неожиданное и досадное происшествіе, случившееся въ Богородицкѣ, такъ меня смутило и настращало, что я опасался уже, чтобы недоброхоты мои не подожгли глупыхъ мужиковъ къ утружденію и самой Императрицы бездѣльническими просьбами и жалобами, и чтобъ не могло оттого произойтить какихъ-нибудь и не выгодныхъ для меня слѣдствій, и опасеніе мое, въ разсужденіи сего пункта, было столь велико, что я тогда охотнѣе уже почти желалъ, чтобы она къ намъ и не заѣзжала; а потому заключая, чтобъ къ заѣзду къ намъ могла-бъ побудить ее наиболѣе моя книга и любопытство видѣть въ натурѣ садъ нашъ, съ его изображенными на картинахъ прекрасными видами и украшеніями, началъ мало-по-малу примиряться въ мысляхъ съ неожидаемымъ худымъ успѣхомъ подношенія ей оной и почти доволенъ уже былъ тѣмъ, что ей некогда тогда было удостоить ее своимъ разсматриваніемъ.

Съ сими утѣшительными мыслями и заснулъ я тогда. Но какъ при всемъ томъ хотѣлось мнѣ удостовѣриться въ томъ, заѣдет ли она или не заѣдетъ, дабы въ первомъ случаѣ успѣть сдѣлать къ пріему ея всѣ нужныя пріуготовленія, и заключая, что непремѣнно о томъ знать надлежало намѣстнику, то и положилъ я въ слѣдующее утро встать поранѣе и, одѣвшись, скакать за рѣку, на квартиру къ намѣстнику, и постараться застать его опять еще одѣвающимся, дабы тѣмъ удобнѣе имѣть случай съ нимъ поговорить и обо всемъ нужномъ узнать и услышать.