Жизнь Греции. История цивилизации - [265]
Ненадолго задержавшись на отдых в Сузах, посреди зимы он совершил бросок через горы, чтобы овладеть Персеполем; его продвижение было столь стремительным, что он оказался во дворце Дария прежде, чем персы успели спрятать царскую казну. Здесь ему вновь отказало здравомыслие, и он сжег великий город дотла. Его воины грабили дома, насиловали женщин и убивали. мужчин. Быть может, их вывело из себя зрелище, которое они наблюдали, приближаясь к городу: перед ними предстали восемьсот греков, которые по разным причинам были изувечены персами; у одних были отрублены ноги, у других руки, у третьих уши, некоторым были выколоты глаза. Александр, при виде их тронутый до слез, пожаловал им земли и рабов.
Не насытившись этой победой, Александр замыслил предприятие, которое не смог завершить Кир Великий: он решил покорить племена, нависшие над восточной границей Персии. Возможно, по свойственной ему географической наивности, он надеялся найти за этим мистическим Востоком океан, который стал бы естественным пределом завоеванного им царства. Вступив в Согдиану, он наткнулся на поселение, где обитали потомки тех самых Бранхидов, которые в 480 году выдали Ксерксу сокровища своего храма, расположенного близ Милета. Разгоряченный мыслью, что он мстит за поругание бога, Александр приказал перебить всех жителей, в том числе женщин и детей, воздав за грехи отцов их потомкам в пятом колене. Его поход через Согдиану, Ариану и Бактриану оказался кровопролитным и бесполезным; он одержал несколько побед, нашел немного золота и всюду оставлял позади себя врагов. Рядом с Бухарой его люди пленили Бесса, заколовшего Дария. Неожиданно став мстителем за Дария, Александр приказал бичевать Бесса до полусмерти, отрезать ему нос и уши, а затем отослал его на казнь в Экбатаны: руки и ноги Бесса были привязаны к верхушкам двух деревьев, которые палачи пригнули к земле с помощью канатов; затем канаты были перерублены, и деревья разорвали преступника на клочки[2077]. Чем дальше Александр отходил от Греции, тем меньше и меньше он оставался царем греков, чем больше становился владыкой варваров.
Год 327-й застал его в Гималаях, на марше в Индию. В такую даль завели его тщеславие и любопытство; военачальники, как могли, отговаривали Александра, войска нехотя ему повиновались. Переправившись через Инд, он победил царя Пора и объявил, что дойдет до Ганга. Но солдаты отказались идти дальше. Он умолял их и, как и подобает отпрыску Ахилла, три дня дулся в своем шатре; но с них было довольно. Опечаленный, царь повернул назад, не в силах смотреть на запад без отвращения; прокладывая путь среди враждебных племен, он выказал такую личную отвагу, что воины сокрушались о своей неспособности воплотить все его мечты. Он первым взошел на стену крепости маллов; после того как он и еще двое воинов спрыгнули в город, лестницы обломились, и они остались одни среди врагов. Александр сражался до тех пор, пока не обессилел от ран. Тем временем его войско пробилось в город, и один солдат за другим жертвовали жизнью, защищая упавшего царя. Когда закончился бой, Александра отнесли в шатер, а по дороге ветераны целовали одежду царя. Три месяца ушло на выздоровление, после чего поход вдоль Инда возобновился и армия Александра наконец достигла Индийского океана. Отсюда царь отправил часть своего войска морем под командованием Неарха, который с честью совершил долгое плавание по незнакомым водам. Сам Александр повел остаток армии на северо-запад вдоль побережья Индии и через Гедросийскую пустыню (Белуджистан); его воины страдали здесь не меньше, чем наполеоновская армия, отступавшая от Москвы. Тысячи воинов гибли от жары, еще больше истребила жажда. Солдаты нашли немного воды и принесли ее Александру, но он нарочно вылил ее в песок[2078]. Прежде чем его отряд достиг Суз, около десяти тысяч воинов погибли, а сам Александр едва не сошел с ума.
III. Смерть бога
Он провел в Азии девять лет; лик континента меньше изменили победы македонца, чем самого Александра — азиатские нравы. Аристотель наставлял его обращаться с греками как со свободными, а с «варварами» как с рабами. Но он с изумлением открыл в среде персидских аристократов утонченность и хорошие манеры, какие не часто можно было увидеть в бурных демократиях Греции; он восхищался тем, как организована империя Великого царя, и сомневался, что его грубые соотечественники способны заменить персидских наместников. Александр заключил, что завоевания его будут долговечными лишь в том случае, если он примирит со своим господством персидскую знать и использует на административных должностях ее представителей. Все более подпадая под очарование своих новых подданных, он отказался от мысли править ими в качестве македонца и видел себя греко-персидским владыкой, который царит над державой, где пользуются равенством персы и греки, мирно смешивающие свои культуры и кровь. Затянувшаяся распря Европы и Азии должна была завершиться свадебным пиром.
К тому времени тысячи его воинов женились или жили с местными женщинами; возможно, и ему следовало поступить подобным образом — жениться на дочери Дария и примирить народы, породив царя, в жилах которого объединятся обе династии? Царь уже был женат на бактрийской царевне Роксане, но это препятствие казалось легко устранимым. Он поделился замыслом со своими офицерами и предложил им тоже жениться на персиянках. Друзья посмеялись над его надеждой объединить два народа, но они так давно не были дома, а персидские дамы были так прекрасны. И вот, на великой свадьбе в Сузах (324) Александр женился на дочери Дария III Статире и дочери Артаксеркса III Парисатиде, породнившись тем самым с обеими ветвями персидского царского дома; вместе с Александром персидских жен взяли себе восемьдесят его офицеров. Вскоре тысячи таких же свадеб сыграют его воины. Александр наделил каждого офицера внушительным приданым и выплатил долги женившихся солдат, сумма которых (если верить Арриану) достигала двенадцати тысяч талантов (120 000 000 долларов)
