Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [89]
Этот закон был принят согласно моей просьбе. Возник вопрос, кто мог стать моим представителем, и дискуссия о заместителе регента началась с обсуждения возможных кандидатур. Мне хотелось, чтобы выбор пал на человека сильного характера, человека, который смог бы противостоять все более усиливавшемуся немецкому давлению. Было названо имя моего старшего сына Иштвана. Тщательно взвесив все обстоятельства и ознакомившись с мнением всех бывших премьер-министров, герцога-примаса Шереди и председателя Кассационного суда, нашего Верховного суда, доктора Тёреки, которые сочли подходящей кандидатуру моего сына, я дал свое согласие.
Меня обуревали двойственные чувства. Я не хотел, чтобы меня обвинили в том, что я будто бы собираюсь основать династию; но я так же, как и каждый отец, задумывался о том, что ждет моего сына. Иштвану было 38 лет, и стоило ли ему в относительно молодом возрасте отказываться от личной свободы, тем более когда он вступил в счастливый брачный союз с Илоной, графиней Эдельсхайм-Дьюлаи. В душе я был уверен, что мой сын единственный человек, который действительно способен помочь мне и облегчить мое бремя. Законодательство 1920 г. не предполагало никакого дуализма должности регента, но подобная опасность была бы минимальной при назначении человека столь близкого мне и понимавшего меня, как мой старший сын. Я мог быть уверен в том – говорю об этом без неуместной отцовской гордости, – что Иштван, принимая во внимание его характер, образование и политические взгляды, будет соответствовать всем требованиям, что предъявляет кандидату столь высокая должность.
Трагический конец Первой мировой войны прервал его карьеру; ведь он решил пойти по моим стопам, но военно-морской флот Австро-Венгрии перестал существовать. Иштван окончил школу в Будапеште и начал осваивать профессию инженера в Технической академии. После практической подготовки по специальности и военной подготовки – он стал старшим лейтенантом в 1929 г. в частях резерва ВВС – он уехал в США и работал простым рабочим на заводе Форда в Детройте. Вернувшись в Венгрию, начал трудиться на государственном металлургическом комбинате, который получал субсидии. Специализируясь на экспортной продукции, Иштван посетил много стран, применяя свое блестящее знание английского, французского и немецкого языков. В основном благодаря его активной деятельности завод смог увеличить количество занятых рабочих с 5 тысяч до 22 тысяч человек и вскоре стал самоокупаемым производством. Вот один из примеров, показывающих методы его работы. Когда появилась возможность значительного увеличения экспорта продукции в Индию, то, понимая, что морской путь займет слишком много времени, мой сын полетел в Бомбей на своем небольшом спортивном самолете «Арадо-79». Это означало, что он один преодолел около шести с половиной тысяч километров. Командующий ВВС просил меня простить ему этот «самоубийственный полет», но я понимал, что мой сын хорошо оценивает свои возможности. Разумеется, мы держали полет в секрете от его матери.
Когда директоры государственных железных дорог попросили предоставить им значительные субсидии, чтобы компенсировать урон, который они понесли во время Первой мировой войны, министр финансов дал на это согласие при условии, что мой сын возглавит общее управление. После долгих раздумий он все же принял предложение и всерьез взялся за работу. Ее результатами были полностью довольны менеджмент, инвесторы и даже сам министр финансов.
19 февраля 1942 г. спикер верхней палаты граф Бартоломью Сеченьи занял кресло председателя на совместном заседании двух палат парламента. Присутствовали 203 члена верхней палаты и 280 – нижней, что было значительно больше, чем требовал закон. Прежде чем граф начал объяснять порядок назначения кандидатов, было произнесено имя моего сына; и в соответствии с традицией и законом Иштван Хорти под шумное одобрение был избран заместителем регента королевства. Сессия была прервана на время для получения моего письменного согласия, а затем мой сын предстал перед членами парламента. Иштван был в форме офицера ВВС, и во время произнесения присяги он торжественно поднял руку.
Поздравления поступали со всех концов страны, а также от дружественных государств, в первую очередь Италии. Только официальные круги Германии восприняли это назначение отчужденно. Геббельс в своем дневнике, в записи от 4 февраля, заметил, что это было очень неудачное решение, потому что «этот его сын настроен даже более дружественно к евреям, чем сам Хорти». Подобная, но еще более злобная заметка в дневнике, датированная 20 февраля, завершается такими словами: «Но мы пока не вмешиваемся… сейчас не время заниматься такими деликатными вопросами… В конце концов, нам надо отложить рассмотрение каких-то дел и на послевоенное время!» Сказанного вполне достаточно. Мой сын – те, кто избрал его, понимали это – придерживался мнения, что превосходство в людях и материальных ресурсах союзных держав с самого начала было столь велико, что у Германии не было никаких шансов на успех. Мой сын, как считали нацисты, был их решительным противником. Его досье в Главном управлении имперской безопасности, доступ к которому удалось случайно получить одному нашему другу, было достаточно объемным.
