Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [51]

Венгрия, наряду с Германией и Австрией, должна была выплатить репарации. Как Германии и Австрии, ей пришлось подписать декларацию о своей ответственности за развязывание войны, хотя венгерский премьер-министр граф Тиса резко возражал в свое время против ультиматума Сербии. Венгрии разрешалось иметь постоянную армию только в 25 тысяч военнослужащих; демилитаризацию страны провела чрезвычайно непопулярная Контрольная комиссия стран Антанты.

Мильеран, преемник Клемансо на посту председателя мирной конференции, подписал 6 мая 1920 г. сопроводительное письмо, известное как Lettre d’Envoi, в котором была выражена надежда на пересмотр договора. Но кроме подписания этого документа, ничего предпринято не было; письмо так и осталось на бумаге, как и статья 19 договора Лиги Наций.

Начиная с даты 4 июня 1920 г. все флаги Венгрии были приспущены на половину флагштока. Должно было пройти 18 лет, прежде чем они вновь были подняты.

Граф Аппоньи подал в отставку, когда он убедился в бесполезности предпринятых им шагов в Париже. Правительство Симоньи-Семадама также ушло в отставку после того, как 26 июля оно передало договор на рассмотрение в парламент.

19 июля 1920 г. я назначил премьер-министром графа Пала Телеки, который исполнял обязанности министра иностранных дел в оппозиционном правительстве в Сегеде. Требовалось принятие срочных мер по реанимации расчлененной Венгрии, вернее, того, что от нее осталось. Крайне медленно отступали апатия и нежелание приниматься за работу. Крестьяне готовились к сбору урожая, ведь Венгрия все еще оставалась аграрной страной, и вся нация жила ритмом сельской жизни и черпала силу в своей земле. Одновременно принимались планы финансовой реформы, создания новых отраслей промышленности для преодоления безработицы. Все происходившие перемены указывали на то, что мы выбрали верный курс.

И в это время пришла неожиданная новость о возвращении его величества короля Карла.

Глава 11 Попытки реставрации короля Карла IV в 1921 г.

Пасхальное воскресенье, выпавшее на 27 марта, выдалось необычайно солнечным. Деревья зазеленели, природа постепенно пробуждалась, и вся Венгрия, в городах и деревнях, праздновала Воскресение Господа, благодарная Ему, что множатся признаки наступления лучших времен. По просьбе своей жены я наконец решился взять выходной, первый после стольких рабочих дней, и провести его в кругу семьи. Утром мы подарили нашим детям набор пасхальных яиц и сделали небольшие подарки домашней прислуге. Мы сидели за обеденным столом, когда вошел мой адъютант майор Магашхази и доложил о прибытии графа Сиграя, у которого имелось для меня важное сообщение. Я встал из-за стола и пошел встретить гостя; граф Сиграй был комиссаром правительства в Западной Венгрии.

Мы едва успели обменяться приветствиями, как граф рассказал мне, что его величество король Карл прибыл в Будапешт и теперь он ожидает меня в резиденции премьер-министра. Мне было ясно, что возвращение его величества может иметь самые тяжелые последствия для Венгрии. Я спросил графа, несем ли мы ответственность за его приезд, и он ответил, что нет.

Король, как он мне рассказал, прибыл накануне поздно ночью и совершенно неожиданно в усадьбу Яноша Микеша, епископа в Сомбатхее, после того как в Вене в Страстную пятницу он навестил графа Томаша Эрдёди в сопровождении своего шурина князя Пармского Сикста. Граф Эрдёди предоставил свой автомобиль в распоряжение короля для поездки к границе. Микеш не знал, что его величество покинул Швейцарию, ему были неизвестны причины такого его поступка. И он был глубоко удивлен, когда ему доложили о не назвавшем себя посетителе, который, сняв шоферские защитные очки, оказался не кем иным, как королем. Даже графа Иосифа Хуньяди, главного камергера двора и конфидента его величества, не предупредили и не поставили в известность. В Сомбатхее, продолжил свой рассказ Сиграй, его величество с почтением встретили епископ и высшие церковные иерархи, которые собрались там на Пасхальный фестиваль. Более того, он переговорил с премьер-министром графом Телеки, который случайно оказался в окрестностях города – он остановился в качестве гостя в замке графа Сиграя. Граф присутствовал при этом разговоре, и Телеки позднее рассказал мне, что когда он принял на себя полную ответственность за возможное развитие событий и сообщил о своей отставке, то он сделал все, что мог, чтобы отговорить короля от несвоевременного шага, и выразил свое мнение в простой фразе: «Слишком рано». Но его слова не произвели никакого эффекта, и его попросили отправиться заранее в Будапешт и сообщить мне, что приезжает король. Так как он поехал по другой дороге и его машина сломалась, он не смог приехать в Будапешт раньше короля.

Я попросил графа Сиграя, взяв с собой моего адъютанта, явиться с визитом к его величеству и пригласить его прибыть во дворец. Я недолго размышлял над тем, что я должен сказать ему. Из этой ситуации был только один выход: король незамедлительно должен вернуться в Швейцарию.

За полгода до этого, по случаю открытия памятной доски в Шопроне, я ясно выразил свое отношение к монархии и королю.