Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [37]

Я приказал положить меня на носилки и отнести на фордек, оттуда мне открывалась полная картина всего происходящего. Я намеревался передать командование кораблем моему замечательному первому офицеру лейтенанту Шуборицу, но получил печальное известие, что он убит. Тем не менее я передал командование следующему по рангу офицеру – лейтенанту Витковски, артиллеристу. Он стоял на открытом верхнем мостике в течение всего боя, мастерски командуя огнем. Однако я продолжил командовать флотилией.

В 10.35 снаряд попал в кормовую топочную камеру и разрушил трубопровод. Необходимо было потушить пожар на восьми из шестнадцати котлов. Мы могли еще продержаться некоторое время на воде, но я сообщил на другие корабли, что «Новара» сможет плыть на собственном пару только десять минут. Пожары были потушены, но мы уже не могли двигаться. Тем временем огонь с британских кораблей утих. В 11 часов противник повернул на юго-запад и присоединился к эсминцам, приближавшимся с юга.

В 11.20 «Сайда» подошла к «Новаре», чтобы взять ее на буксир, а в это время «Гельголанд» прикрывал «Новару», чтобы противник не заметил маневра. Когда закрепляли швартов, обе стороны продолжали вести огонь. Стремительная атака итальянского крейсера «Куарто» была отбита, как и попытка атаковать, предпринятая эсминцем, выпустившим по нам торпеду. Капитан «Сайды» Риттер фон Пуршка выполнил свою задачу безупречно, несмотря на ураганный огонь. Мы также подверглись атаке аэропланов, один из которых нам удалось сбить.

Мы уже были готовы вздохнуть с облегчением, когда на горизонте на юге появились новые столбы дыма, и вскоре показались итальянский крейсер и несколько эсминцев. Целое соединение из 10 кораблей наступало на нас широким фронтом. Это был критический момент. Перед лицом превосходящего нас противника и из-за бедственного положения «Новары» ситуация выглядела безнадежной.

Так как я не мог видеть действия вражеского флота со своих носилок, я попросил Витковского рассказать мне, чем занят противник. После того как он долго, как мне показалось, что-то рассматривал в свой бинокль, он ответил: «Дело выглядит так, будто они разворачиваются и уходят».

Действительно, враг решил прекратить боевые действия и взял курс на Бриндизи. Это произошло в 12.07 пополудни. Оставив после себя пенящийся кильватерный след, словно прощальный салют, корабли исчезли в дымке за горизонтом. С севера приближались «Святой Георг»[37] и несколько эсминцев, вышедших из бухты Каттаро (Котор).

Итальянский адмирал Актон, который был на борту головного британского крейсера, решил, что слишком рискованно вступить в бой с нашим броненосным крейсером «Святой Георг», которому был придан корабль «Будапешт». Противник предпочел дать «Новаре» уйти, хотя, потеряв мобильность, мы могли стать для него легкой добычей. Тем не менее поле битвы осталось за нами.

В 12.25 «Сайда» вместе с «Новарой» на буксире подошла к «Святому Георгу» и нашим миноносцам, экипажи которых громко приветствовали нас. Прошли всего лишь сутки, и мы вернулись в Каттаро (Котор) победителями.

На наших трех крейсерах было 27 100-мм орудий, против нас сражались один итальянский и два британских крейсера, не считая 11 итальянских и 3 французских эсминцев, которые имели на борту 33 122-мм и 6 152-мм орудия, и 56 орудий меньшего калибра. Водоизмещение наших судов было 12 200, противника – 25 932 тонны; в два раза больше нашего.

Противник потерял 23 дрифтера, 2 транспорта, 2 эсминца и 1 аэроплан. Вдобавок ко всему, его флагманский корабль «Дартмут», входя в гавань Бриндизи, был атакован немецкой подводной лодкой и получил две пробоины в результате попадания двух торпед. Французский эсминец «Бутефё», пришедший на помощь «Дартмуту», налетел на мину, поставленную подлодкой, и затонул. Мы не потеряли ни одного судна, и пролив Отранто снова был свободен для прохода подводных лодок. Мы доказали, что блокаду дрифтеров можно прорвать. Противник, как мы поняли из последующих заявлений, осознавал опасность для своих судов, и длительное время дрифтеры действовали только днем, так что подлодки могли проходить через пролив Отранто в ночное время беспрепятственно.

После войны жена британского адмирала Марка Керра посетила Будапешт по случаю проведения конференции Всемирной ассоциации девушек-гидов и передала мне письмо от мужа, который командовал британским флотом на Адриатике. В своем письме адмирал Керр приводит часть депеши, которую он отослал в Адмиралтейство после битвы в проливе Отранто: «Несомненно, команды австро-венгерских крейсеров вели себя по-рыцарски. Каждый раз, когда дрифтеры оказывали сопротивление и отказывались сдаться, было видно, что орудийный огонь велся не с целью поразить рыбацкие суда – снаряды ложились вокруг них, – а чтобы принудить отважного невеликого противника сдаться. Таким образом, они придерживались старых традиций ведения рыцарской войны на море».

После того как мы вернулись в Каттаро (Котор), меня перенесли на госпитальное судно. Так получилось, что жена получила отпуск, чтобы навестить меня. Она приехала за день до нашего выхода в море, так что могла следить за ходом сражения, поддерживая постоянную связь с командиром флотилии. Жена узнала, что я был ранен, и уже ждала меня на борту корабля-госпиталя. Радость от нашей встречи заставила боль утихнуть, и за мной начала ухаживать самая лучшая, самая опытная и самая любящая медсестра.