Живые, пойте о нас! - [48]

Так начался многодневный поединок со смертью. В нем участвовали 76-й отдельный инженерный батальон КБФ и отдельная саперная рота 260-й бригады.

Каждая тропинка среди развалин и поверженных деревьев таила смертельные «сюрпризы». Фашистами были заминированы все уцелевшие мостики.

Мины попадались и просто на дороге, за дверями домов, в брошенных вещах. За одной из дверей на замаскированном шнуре были соединены между собой спрятанные в разных углах квартиры три фугасные мины. Они висели и на проволочных заграждениях. От каждой рогатки к фугасам тянулось до ста пятидесяти проволочек. Натяжение любой из них грозило гибелью.

Одни мины обезвреживались, другие взрывались.

Минерам помогали собаки, прошедшие специальную подготовку. Они остро воспринимали запах мин.

«Сюрпризы» ожидали людей повсюду. Особенно коварной считалась мина-ловушка. Достаточно было дотронуться до одного и, ее усиков, как мина подпрыгивала и, взрываясь, выбрасывала сотни шрапнельных пуль. На одной из таких ловушек большой мощности погиб при разминировании фонтана «Солнце» сержант Гурий Андреевич Севрюгин, комсорг саперной роты. Он родился в 1924 году в Чувашии.

Севрюгина похоронили в Петергофе, его залитый кровью комсомольский билет товарищи принесли в политотдел 260-ой бригады.

Среди балтийских героев были и девушки. Благодаря аккуратности, бдительности комсомолки Ани Беликовой в ее отделении, разминировавшем самые опасные участки, не было за все время ни одного подрыва.

Но нередко и самого удачливого здесь подстерегал слепой случай.

Генерал-майор медицинской службы в отставке А. В. Смольников в своей статье «Как был разминирован Петергоф» вспоминает:

«Аня Паренхина, совсем юная еще медицинская сестра, дежуря на участке, услышала глухой звук взрыва и увидела падающего солдата. У пострадавшего было сильное кровотечение из раны на ноге. Аня быстро наложила жгут на ногу и перевязала рану. Надо было немедленно вынести раненого с минного поля и доставить на медпункт. На помощь подошли два минера. Уступая им место, Аня сделала шаг в сторону. Этот шаг стоил ей жизни»[4].

На обезвреженной минерами Балтики земле вырастали горы корпусов теперь уже неопасных мин. Всего в районе побережья от Ленинграда до Ораниенбаума ими было разминировано 282 минных поля, снято и обезврежено 104 800 мин.

Возвращались угнанные фашистами жители. Партийный, комсомольский актив, считая каждое свое, пусть даже на первый взгляд незначительное, дело главным, помогал возрождению города.

Дать жителям кров, хлеб, свет, работу было самым важным. Но не менее важным стало и возрождение всемирно известных фонтанов.

Иван Филиппович Цыганков, начальник милиции, уходивший из Петергофа в сорок первом в числе последних, вернулся на свой боевой пост.

Вместе с работниками дворца-музея руководил он теперь и розыском закопанных в землю скульптур.

Над одним из таких захоронении фашисты возвели блиндаж. Разумеется, они не знали, что буквально в десятках сантиметров от его основания зарыта скульптура фонтана «Ева». Только после того, как блиндаж был разобран, удалось извлечь лишь слегка пострадавшую статую.

Вспоминали ли тогда в Петергофе о моряках-десантниках?

Да, вспоминали. Но из тех, кто мог хоть что-либо о них рассказать, в городе почти никого не оказалось. Да и жизнь требовала теперь не воспоминаний, а забот о сегодняшнем и о завтрашнем.

Мария Алексеевна Королькова, бывшая тогда секретарем районного комитета ВЛКСМ, отыскала дневник наиболее важных событий в жизни города, в которых самое непосредственное участие принимал и комсомол.

«Январь 1944 года. 19-го. Петергоф освобожден от немецко-фашистских захватчиков.

Февраль. 1-го. Прибыли подразделения МПВО.

4-го. Открыто почтовое отделение.

5-го. Открыта столовая для работников районных организаций.

19-го. Организована районная плановая комиссия.

23-го. Открыт районный клуб на улице Коминтерна в помещении столовой. Танцы проводятся под патефон.

Март. 23-го. Открыта районная амбулатория.

Апрель. 8-го. Первое заседание Исполнительного комитета районного Совета депутатов трудящихся.

20-го. Бригада треста «Ленводоканал» приступила к восстановлению городской канализации.

24-го. Организована районная государственная санитарная инспекция…»

И так из месяца в месяц.

Двадцать восьмого мая было восстановлено пассажирское движение между Новым Петергофом и Ленинградом.

Шестнадцатого июня открылись ясли на шестьдесят мест.

Большим праздником для жителей Петродворца — так теперь назывался Петергоф — стали дни, когда в воскрешенный город пустили воду.

Заместитель председателя исполкома Петродворца Георгий Петрович Ворселев, на котором лежали все заботы по восстановлению коммунального хозяйства, вспоминал:

— Нам удалось дать воду в Петродворец еще до подачи электричества. Немцы не пользовались Ольгиным прудом — основным водоемом города. После того как вычистили пруд, мы использовали старые системы и наполнили его водой. Ее прибыло так много, что пруд переполнился и вода залила ближайшие улицы. Это и навело на мысль, что можно обойтись и без электричества. С трудом нашли мы несколько вводов и, проверив подземную магистраль, обеспечили действие нескольких водопроводных будок в разных концах города.