Живые, пойте о нас! - [36]
Для Лиды Ивановой, уроженки Петергофа, сорок первый год начался счастливо.
В феврале ей исполнилось восемнадцать лет. В ночь на 22 июня, после выпускного вечера, Лида вместе с товарищами и подругами долго гуляла в петергофских парках. Они дошли до Розового павильона. Кроны деревьев, небо — все было заткано ясным сиянием белой ночи. Утром юноши и девушки разошлись, чтобы немного поспать, а затем снова встретиться в школе.
Отца не было дома. Он дежурил на электроподстанции. Едва коснувшись подушки, Лида уснула. Но, должно быть, спала она совсем недолго.
— Вставай, дочка! Война!
Лида не поверила матери. Но радиорупоры на площади подтвердили страшную весть.
Вчерашние школьники направились в военкомат. Им поручили разносить повестки. Призывники, а потом и раненые в госпиталях запомнили, должно быть, эту девушку, читавшую низким грудным голосом стихи о подвигах советских воинов.
Потом Лида вместе с другими петергофцами рыла окопы вокруг своего родного города.
В школе, которую она окончила, теперь размещался только что сформированный истребительный батальон. Почему-то верилось, что Петергоф не будет сдан.
С Красного проспекта, где жила Лида, семья переселялась в бывший церковный сад, в подвал водокачки.
Из окон подвала девушка видела, как уходили моряки на фронт.
— Девчата, — говорили они, — мы уходим, но мы обязательно вернемся, выручим вас!..
Осень сорок первого года была ранней. Холодный ветер гнал по улицам города багряные листья клена…
Утро 23 сентября казалось необычно мирным. Необычной была и тишина после недавнего грохота боя. Из булочной, что неподалеку от дома, пахло свежеиспеченным хлебом. В Ольгином пруду отражалось неяркое солнце. И вдруг откуда-то из-за угла показались три фигуры в чужой форме, в рогатых касках.
— Тише, это немцы, — услышала Лида голос своего старого дяди.
Это было непостижимо, страшно.
Многое испытала после этого утра Лидия Иванова — отчаяние плена, голод пересыльных лагерей, немецкую чужбину, но эту первую встречу с врагом она запомнила на всю жизнь как самое безвыходное, самое лютое горе.
Фашистские разведчики ушли. Пронесся слух: немцы уже заняли здание вокзала. Пулемет с вокзальной вышки обстреливает площадь.
К вечеру в город вошли вражеские части. Немцы двигались в походном строю, в танках-амфибиях, на мотоциклах.
Вскоре на стенах домов появились приказы.
Вначале они были деловито-доброжелательными. Жителям предлагалось перебраться из разбитых домов в уцелевшие. Но не успели женщины привести в порядок жилища, как последовал новый приказ: в связи с тем, что ожидаются бои, обстрел со стороны Кронштадта, население должно покинуть город немедленно!
Петергофцы уходили за линию железной дороги, в Марьинский лес, в совхоз «Пятилетка» на Ропшинском шоссе. Но и там их не оставляли в покое. Полевая жандармерия — огромного роста детины с бляхами на груди — палками гнали жителей дальше — к Ропше, к Гатчине.
Впрочем, к моменту высадки кронштадтского десанта Петергоф еще не совсем обезлюдел. Некоторые семьи тайком возвращались в покинутые жилища, прятались в подвалах на окраинах.
Была среди них и та, о которой вспоминал перед высадкой кронштадтский разведчик Алексей Степанов.
Это она, Тоня Голубева, 8 или 9 октября отважилась пройти в Нижний парк.
Здесь все еще клубился удушливый пороховой дым. У самого берега чернели разбитые, изрешеченные пулями шлюпки. На волнах, ныряя, плавали весла.
Уткнувшись стволами в землю, стояли разбитые пушки. На ветках вековых, обожженных взрывами, иссеченных осколками деревьев каркало воронье.
Немцы успели похоронить своих убитых, а моряки лежали там, где настигла их смерть. И тогда Тоне показалось, что один из этих моряков, с почерневшим, залитым кровью лицом, — ее Алексей. Тоня накрыла его лицо мичманкой.
Вскоре и ее при очередной облаве фашисты угнали из Петергофа. Так всю войну, увезенная потом в Германию, Тоня Голубева прожила с мыслью о том, что дорогого ей человека уже нет в живых.
Оставалась в Петергофе в те страшные дни одна из его старейших жительниц — Елена Николаевна Веркина. У нее был свой домик на Прудовой улице. Во дворе росли яблони, посаженные ею еще в юности. Как от всего этого уйти? И в дни, когда в петергофских парках гремел бой, Елена Николаевна не покидала своего жилища.
По ночам из окна она видела багровые вспышки, белые огни ракет. Однажды ей послышался чей-то стон, негромкий стук в дверь. Надо открыть!
На пороге домика лежал тяжелораненый краснофлотец.
Елена Николаевна с трудом втащила его в дом. Расстегнув бушлат моряка, женщина охнула: вся тельняшка была покрыта бурыми пятнами крови.
— Ты откуда? — спросила она моряка.
— Из Кронштадта, — только и смог произнести он.
Елена Николаевна промыла раны, перевязала их лоскутами простыни.
Моряк тяжело дышал. К рассвету он начал бредить:
— Батя… Батя!..
«Отца вспоминает», — подумала женщина.
Моряк пытался встать, рвался в бои. А вокруг было тихо.
Внезапно женщина заметила, что глаза раненого прояснились. Поднесла к его губам воду.
— Мать, — проговорил он хрипло, — нас побили. И командира — Батю, и комиссара.
— Лежи, сынок, успокойся. Потом доскажешь.
Эта книга-репортаж написана журналистом М. Л. Фроловым, который в годы Великой Отечественной войны был военным радиокорреспондентом. Больше всего ему приходилось писать о летчиках-истребителях — защитниках города Ленина. Книга и рассказывает о летчиках-фронтовиках, о том, как они воевали, как дружили с жителями блокированного города и как сейчас, в мирные дни, охраняют воздушные рубежи нашей Родины. В центре книги — дела и люди гвардейской части, которая воспитала Героев Советского Союза коммунистов А.
В книге в популярной форме рассказывается о военном значении Брусиловского прорыва 1916 года на ход боевых действий Первой Мировой войны.
Города-герои Одесса и Севастополь… Земля, обильно политая кровью советских людей в годы Великой Отечественной войны. Мужественно, самоотверженно защищали эти две твердыни на Черном море наши воины от сильного, вооруженного до зубов врага. Автор книги, ныне генерал-майор в отставке Андрей Игнатьевич Ковтун, участник описываемых событий, рассказывает об этих битвах с фашистскими захватчиками, о стойкости и мужестве советских воинов, о героях тех незабываемых дней.
Книга подполковника М. П. Смакотнна «От Дона до Берлина» представляет собой военно-исторический очерк героического боевого пути 153-й стрелковой дивизии (впоследствии 57-й гвардейской), которая пронесла свои овеянные славой боевые знамена, украшенные орденами Суворова и Богдана Хмельницкого, от Дона до Берлина. Тяжелым и длинным был этот путь. Воины дивизии храбро сражались во многих важнейших операциях Великой Отечественной войны — на Дону и на Левобережной Украине, на Днепре и на Правобережной Украине, на Висле и на территории Польши, на Одере и на территории Германии. На основе богатых документальных материалов и личных воспоминаний участников описываемых событий автор рассказывает о массовом героизме, проявленном воинами дивизии в ожесточенных боях при освобождении городов и при форсировании таких крупнейших водных преград, как Днепр, Висла и другие. Книга рассчитана на широкий круг военных читателей.
На основе документальных источников раскрывается малоизученная страница всенародной борьбы в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны — деятельность партизанских оружейников. Рассчитана на массового читателя.
Грязев Николай (1772-18??) — во время Итальянского похода – капитан Московского Гренадерского полка.Впервые опубликовано в сети на сайте «Российский мемуарий» (http://fershal.narod.ru)Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы.Текст приводится по изданию: А.В. Суворов. Слово Суворова. Слово Современников. Материалы к биографии. М., Русский Мир, 2000© «Русский мир», 2000© Семанов С.Н. Сост. Вступ. ст., 2000© Оцифровка и вычитка – Константин Дегтярев ([email protected])