Живые, пойте о нас! - [38]

Один за другим в строгой последовательности ложились снаряды, и именно эта методичность будила все возрастающее чувство страха.

Через двадцать пять лет врач Владимир Архипович Токовой, кандидат медицинских наук, скажет: «Именно тогда я понял, что такое страх». Но юноша из Запорожья, впервые попавший боевой грозной осенью 1941 года под Ленинград, сумел подавить в себе чувство, незнакомое ему, отвратительное…

Тихой теплой ночью 1 октября сорок первого года катера и шлюпки десантников двинулись от причала вдоль Морского канала. Высадились в районе Стрельны спокойно, зато потом стало горячо.

Несмотря на минометный и артиллерийский обстрел, моряки зацепились за берег и упорно продвигались вперед. Володя Токовой, перевязывая раненых, с гордостью и удивлением замечал, как бойцы и командиры, даже будучи тяжело раненными, после перевязки опять неустрашимо шли в бой.

Перед тем как Володю контузило взрывом снаряда, он слышал переданную по цепи весть: товарищи зашли в тыл немцам, перерезали шоссейную дорогу, уничтожили несколько фашистских мотоциклистов.

О том, как выходил Токовой и группа раненых моряков из боя, скрываясь в камышах, по горло в воде, ориентируясь по огромной трубе завода «Пишмаш», как перед рассветом, уже недалеко от порта, они по неопытности приняли морские краны за невиданные орудия, надо рассказывать особо.

А через несколько часов Володя снова ушел в бой, к Урицку.

Свидетельство другого участника первого стрельнинского десанта дополняет то, чего не мог знать Токовой. Сергей Иванович Долгов, командир взвода управления, вспоминает:

— Мы были высажены без потерь в намеченный пункт, на берегу залива. Перед нами стояла задача: нанести удар по совхозу «Лигово», где располагались резервы, тылы врага, с последующим нанесением удара с тыла по первой линии обороны противника. Бой начался на редкость удачно. Мы высадились без единого выстрела, но на прибрежной полосе попали на минное поле… Первый удар был нанесен по заводу, где нами была уничтожена четырехорудийная батарея, обстреливавшая Ленинград. Пробились к вражеским тылам, расположенным в Лигове. Нападение было для врага неожиданным. Мы перебили десятки гитлеровцев, сожгли много автомашин и три танка…

В «Истории 58-й пехотной дивизии», изданной в Западной Германии двадцать пять лет спустя, рассказано о том, как трудно было немцам даже при большом превосходстве сил держать оборону берега.

Книга свидетельствует: «Немецкие войска остановились под Ленинградом… Их полки окопались на достигнутой позиции… Так как возникает опасность, что русские, в связи с наступлением на Урицк, попытаются высадить десант западнее Урицка, дивизия вынуждена укрепить береговую оборону, перебросив туда часть сил».

И действительно, ожидаемый удар последовал. В день высадки десанта в Петергоф бойцы 20-й стрелковой дивизии НКВД высадились с моря в районе Стрельны.

В жесточайших условиях осенних боев 1941 года 20-я дивизия, сражавшаяся на правом берегу Невы, выделила до батальона бойцов для нанесения врагу ударов со стороны Морского канала.

Свыше пятисот десантников-пограничников с боями продвигались на соединение с частями 42-й армии, наступавшей на Урицк.

Командующему 38-м армейским корпусом фон Хаппиусу пришлось доложить об этом в ставку.

С момента высадки петергофско-стрельнинских десантов прошла уже неделя, а выстрелы в тылу фашистских войск не прекращались. Разрозненные, разбросанные по всему побережью и вдоль железной дороги группы десантников продолжали сражаться. Они совершали налеты на штабы немецких войсковых частей, уничтожали их и скрывались в лесах, окружающих Петергоф с юга. Генерал фон Хаппиус высылал на ликвидацию «матросских партизан» эсэсовцев, но те возвращались ни с чем.

Решив, что моряков укрывают местные жители, гитлеровское командование приказало выселить из прифронтовой полосы мирное население.

Вдоль проселочных дорог потянулись бесконечные колонны жителей Петергофа, Стрельны, Урицка. Под конвоем фашистов женщины, дети, старики со своим скудным скарбом шли на запад. А тем временем в тылу врага рвались гранаты, гремели винтовочные выстрелы, обрывалась полевая связь.

Вопреки очевидности командующий прибрежными войсками докладывал командующему группы войск «Север» фельдмаршалу фон Леебу, что с матросскими десантами в его зоне покончено. Гитлеровской пропаганде надо было сказать что-то внятное об этих боях и у себя на родине: ведь немалое количество немцев уже нашло бесславную смерть у Финского залива. И 7 октября 1941 года верховное командование вермахта сообщило: «Попытка предпринять западнее Ленинграда высадку десанта мощных советских сил… поддерживаемых общим огнем кронштадтских фортов, а также корабельной и береговой артиллерией, окончилась полной неудачей…»

В этом сообщении не было сказано ничего о больших потерях самих гитлеровцев. Ни слова.

В книге бывшего руководителя военной пропаганды вермахта генерала Хассо фон Веделя «Германия в борьбе» (Берлин — Штольберг, 1941, вып. 51–52), в докладе о десанте, высаженном 5 октября 1941 года в районе Стрельны, говорилось: «Усиленный батальон, оснащенный легким и тяжелым оружием, в ночь на 5.Х-41 г. предпринял попытку высадить десант; попытка была поддержана советской артиллерией с мола Ленинградского морского канала. Немецкие войска подняли тревогу после того, как высадка десанта была почти закончена…»