Живые картины Поули - [4]

Салли не двигалась. Блестящий от дождя плащ делал ее неподвижную фигуру похожей на темную статую. Когда она повернулась ко мне, я увидел на ее лице под капюшоном такое выражение, какого я никогда раньше не видел. Я обнял ее одной рукой и почувствовал, что она дрожит.

— Мне страшно, Джерри, — произнесла она.

— Вот уж напрасно, Сал. Тут обязательно должно быть какое-то очень простое объяснение, — сказал я фальшивым голосом.

— Но дело не только в этом, Джерри. Ты обратил внимание на ее лицо? Мы с ней похожи как две капли воды.

— Да, она действительно напоминала тебя, — согласился я.

— Джерри, она была точной копией меня… мне страшно.

— Возможно, это просто игра света. Что бы там ни было, все равно она уже исчезла, — сказал я.

Салли, конечно, была права. Эта девушка была ее точной копией. Я часто потом задумывался над этим сходством.

На следующий день Джимми принес мне утреннюю газету. В короткой передовице, написанной в шутливом тоне, перечислялись граждане Уэстуича, которым за последнее время мерещились странные вещи.

— Наконец-то они обратили внимание, — провозгласил Джимми.

— А как продвигаются твои собственные изыскания? — спросил я.

Он нахмурился.

— Боюсь, это не совсем то, что я думал. Я по-прежнему считаю, что мы имеем дело с экспериментальной стадией, но передатчик, возможно, находится совсем не здесь. Может быть, это просто территория, на которую он настроен для проведения испытаний.

— Но почему именно здесь?

— Откуда я знаю. Куда-то надо было его настроить. А сам передатчик может находиться где угодно.

Он вдруг запнулся, пораженный зловещей мыслью.

— Дело может обернуться очень серьезно. Представь себе, что кто-то вдруг построил передатчик, который может послать сюда людей или, скажем, бомбы — с помощью телепортации…?

— Но почему именно сюда, — повторил я свой вопрос. — Скорее, мне кажется, туда, где находится какой-нибудь атомный реактор или арсенал…

— Пока это только эксперимент, — напомнил он мне.

— Ах да, — сказал я, побежденный. Затем я рассказал ему о том, что мы с Салли видели накануне вечером.

— Что-то такое в ней было, — я прибавил, — что отличало ее от обычных людей.

Джимми многозначительно покачал головой.

— Маскировка, возможно.

* * *

На следующий день, после того, как почти три четверти читателей «Вечерних новостей Уэстуича» написали в редакцию о тех странных явлениях, свидетелями которых они были, сообщения газеты утратили свой шутливый тон. Еще через два дня в этом вопросе четко определились два течения. Одно можно было бы назвать классическим, другое модернистским. В лагере модернистов раскольнические группы отстаивали версию телепортажа, выступая против теории стереоскопической передачи на расстояние и спонтанного молекулярного синтеза. Сторонники классического направления разделились на три фракции по своей приверженности к следующим гипотезам: вторжение привидений, внезапное приобретение странствующими духами способности быть видимыми и приближение страшного суда. В пылу дебатов скоро уже стало трудно различить, кто что в действительности видел, а что, с ущербом для истины, приукрасил в разгаре полемического задора.

В субботу мы встретились с Салли, вместе позавтракали и затем отправились на машине за город, к очень милому местечку среди холмов, которое казалось мне идеальным местом для предложения руки и сердца. Но на главном перекрестке центральной улицы впереди идущая машина внезапно резко затормозила. Я последовал ее примеру. То же самое сделала машина за нами. Следующая машина уже не успела. По другую сторону перекрестка также раздался характерный скрежет металла. Я привстал, чтобы посмотреть, в чем дело, и потом помог подняться Салли.

— Смотри, — сказал я, — опять!

Прямо в центре перекрестка стоял… не знаю, можно ли назвать экипажем то, что там стояло, скорее плоской тележкой или платформой, и она находилась на расстоянии 30 см над мостовой. Именно над мостовой. Она словно висела в воздухе, не поддерживаемая никакими колесами или подпорками. На ней стояли и с интересом поглядывали вокруг человек шесть мужчин в цветных одеяниях, похожих на длинные рубахи или халаты. Вдоль борта платформы крупными буквами была начертана надпись: «Живые картины Поули».

Один из пассажиров указывал другому на церковь Всех Святых, остальных больше интересовали машины и прохожие. Полицейский-регулировщик высунул из будки перекошенное от удивления лицо, но тут же взял себя в руки. Он что-то закричал, потом засвистел в свой свисток, потом опять закричал. На платформе не обращали на него никакого внимания. Тогда он вышел из будки и пересек улицу с видом вулкана, который, наконец-то нашел подходящее для извержения место.

— Эй! — закричал он.

Это не произвело на них ровным счетом никакого впечатления, и только когда какой-нибудь метр или два отделяли его от платформы, они заметили его и заухмылялись, подталкивая друг друга. Лицо полицейского приняло пурпурный оттенок, и он угрожающе закричал на них, но они продолжали рассматривать его, словно какое-то забавное явление. Тогда он выхватил из заднего кармана свою дубинку и шагнул ближе. Рука его рванулась вперед, чтобы схватить человека в желтой рубашке, и… прошла сквозь него.