Живой проект - [4]

Вход со двора от ресторана отделяло две двери. В обе, как ретро украшение, были врезаны глазки. Сюда нередко захаживали люди с охраной, а потому внутреннее устройство ресторана делилось на помещения для посетителей и для их сопровождающих — по отдельности, если на то была необходимость.

За столик, примыкающий к импровизированному окну, смотрящему в святящийся изумрудными красками утренний лес, только что присели двое мужчин. Тот, что моложе — Михаил, излучал уверенность и властность. Обаяние и элегантность миллионера по рождению не могли ослабить даже жесткие тени на лице, напоминавшие рисунок по трафарету. Глубоко посаженые глаза смотрели прямо и пристально. Он казался жестким и несговорчивым, когда не улыбался и, помня это, по необходимости использовал.

Окружающие неизменно замечали его появление. Даже если кто-то не узнавал в высоком брюнете нового президента трансконтинентального холдинга «клонов, мяса и органов», его провожали взглядами как автомобиль-мечту, конфетку не по карману. Редкие в зале дамы, скосив взгляды, навесили на него три ярлычка: богат, красив, занят.

Ни один из этих ярлыков не соответствовал действительности: львиная доля состояния Королевых принадлежала вдове профессора — матери мужчины; красивым его делали уверенность, холеность и та самая улыбка, которую присутствовавшие дамы пока не имели возможности наблюдать; а так называемая «занятость» уже многократно была обсуждена всеми заинтересованными сообществами, когда его единственная женщина в очередной раз переехала к родителям. Однако, отсутствие связи между мнением и фактами, опираясь на которые оно должно формироваться, не удручало присутствующих, а потому здесь и сейчас он оставался богатым, красивым и занятым.

Его собеседник, пожилой и действительно суровый, демонстрировал военную выправку и плохо скрываемое презрение к месту нахождения.

— Миша, ты валяешь Ваньку с американцами, — начал он без предисловий, только присев, — хочешь навариться на Родине?

Михаил легонько отклонился, изобразив недоумение. Подобного тона от «без пяти минут зятя» он не ожидал. Да и о какой Родине речь, черт побери? — спрашивал его взгляд, — ваши хозяева и слова-то такого не помнят, святая вы наивность!

— Я делаю свое дело, генерал, — спокойно ответил он, — все решения проходят через мать, Иванова и совет акционеров, уж вам это известно, — вытащив сигарету из пачки, услужливо поданной официантом вместе с меню, он прикурил.

— Твой отец никогда бы не посмел заключить договор на военную разработку для внешней стороны, — продолжал генерал, — а ты даже не пытаешься скрыть это!

— Не нахожу ничего постыдного в умении видеть и использовать выгоды, генерал, — ответил Михаил, — наше дело — поставка ресурсов, а уж насколько эффективно они распорядятся ими — не наша головная боль. То, что осталось от США, крайне нуждается в подобных живых проектах и то, что они дешевле роботов, дает нам шанс на получение стабильного рынка сбыта. Разве не в расширении рынка сбыта моя задача в LPI? Не будем сотрудничать мы, они пойдут к конкурентам. Разве нам это нужно? Разве не для лоббирования наших интересов дядя Коля столько лет трудился в Северной Америке?

Генерал отмахнулся, одновременно принимая правоту Михаила и выказывая ничтожность ее значения.

— То есть, вопрос в другом? — догадался президент LPI.

— Им нужны гарантии, что это сотрудничество не повлияет на наш проект, что ресурсы на подготовку не будут разбазарены!

— Они, — Михаил с усмешкой принял незримого собеседника в разговор, — прекрасно осведомлены, что о подготовке речи не идет. Мы, как они и привыкли действовать, остаемся поставщиком чистых, необработанных ресурсов, материала, лишь биороботов с усиленной физической и ментальной базой. Вся программная подготовка на стороне заказчика. Не понимаю, как экспорт неподготовленных клонов может повлиять на проект в целом.

Военный буравил взглядом холодных серых глаз укрытые тенью глаза собеседника. Они оба в эту минуту расслабились. Казалось, произносимое вслух не имеет никакого отношения к тому, о чем говорят друг другу глаза мужчин и сплетающий над головами сигаретный дым.

— Миша, людям над нами нужны гарантии, — начал генерал заново, и голос неуловимо изменился.

— Чего вы хотите, Петр Алексеевич? — не в пример мягче спросил президент.

— Внедрить внешнего наблюдателя за проектом.

Михаил откинулся на спинку диванчика и запустил вверх облако дыма. Его взгляд остановился за лицом собеседника. Он размышлял.

— Петр Алексеевич, если я впущу на станцию человека «Руси», Пэттинсон потребует аналогичной услуги. Я не имею возможности устраивать на Арктике-1 проходной двор, — Михаил ощутил дуновение безысходности, но еще не знал, как поступит. В его следующем вопросе генерал услышал тень мольбы: — Вы же понимаете, зачем в действительности вам поручили этот разговор.

Генерал нахмурился и поджал губы, но уже в следующее мгновение в вернувшемся взгляде загорелось негодование, столь ярое, что Михаил позволил себе поверить в его искренность.

— Миша, они просто хотят верить, что все под контролем! — воскликнул военный. — Или ты забыл назначение объекта, стоявшего на месте Арктики-1? Кому станция принадлежит по факту? Отсутствие доступа к ней напрягает мое руководство, наше руководство!