Она снова простояла всю ночь…
Уткнув лоб в дверной косяк, я громко вздохнул. Надежда, что мама услышит этот вздох, не оправдалась. Вся в себе, передавая на расстояние десятки поручений, массу информации и новостей, которую ночь она была на ногах. Легкий утренний ветер легонько трепал шерстяной платок на ее плечах. Косые солнечные лучи путались в волосах на макушке. Кажется, что светиться она сама. Даже ночью… Которое утро я заставал ее здесь, уже не помню.
— Мама… — Позвал я тихо.
Она вздрогнула, но отвлечь ее было сложнее, чем просто потревожить. Еще раз вздохнув, я пошел вниз.
Зачем она позволяет изматывать себя этими ночными бдениями? В Гильдии достаточно координаторов, в том числе и для ночной работы. Зачем она берет это на себя? Что не дает ей спать? Что заставляет выматываться до полуобморочного состояния и валиться камнем в беспокойный, тяжелый сон? Я сглотнул колючий комок, выходя из дома и скрываясь в невидимости. Перепрыгнув через ступеньку вниз, побежал…
Идею бегать по утрам подбросил отец пару лет назад. Заметив пару раз недоуменные взгляды соседей, я решил бегать в невидимости. Что было бы со мной без этих утренних пробежек… Целесс однажды предположила, смеясь… Больше мы об этом не заговаривали.
«Доброе утро» — прошептал ее голос в голове, и я ощутил прикосновение и улыбку. Яркая и теплая как луч солнца в маминых волосах — это была Целесс.
Отражаясь от гравия, солнце лезло в глаза. Целесс потащит купаться, обязательно. Она не упустит такой погоды. Не упустит ни дня, ни мгновения, ни секунды, когда можно радоваться, действовать, жить. Как это не похоже на ланитов. Она такая одна. И пытается сделать таким же меня, сколько я себя помню — всю жизнь. И всю жизнь я выкраиваю часы для магии, пока в голове не появится ее шальная улыбка, беспокойные локоны, сверкающий взгляд. Я прикрыл глаза.
Земля под ногами, воздух и вода вокруг, дыхание травы, кошка наблюдает с дерева. Я чувствую, обоняю все, чем наполнен мир вокруг. Если в камне есть хоть тень знакомой энергии или креацина — камень в моей власти.
Камень — да, но не крылья Им Каруса. Не их информационная составляющая, не программа невидимости и не слишком сильно преобразованные стихийные части. Сдаюсь… Я вернусь к ним позже, все! Слишком много накопилось дел, пока дни напролет я сидел над невидимой безделицей. Если бы они были видимы, возможно, было бы легче. Не важно. Они раскроются, как раскрывалось все до них. Просто, их время еще не пришло. Всему свое время, говорит мама. Я подожду. Я умею ждать.
Перескакивая через ступеньки, я забежал в дом и вышел из невидимости. Ступни утонули в ковре, щекотящем кожу. Ладони раскрылись навстречу ветру.
— Андрес, не в доме! — Крикнула Анж справа, из столовой. Она терпеть не может ветер. Улыбнувшись еще шире, я шел мимо и наблюдал, как поднялись в вихре ее волосы. — Андрес!
Полгода назад, еще до того как отец сдался и отдал мне крылья, я экспериментировал с расщипителем пыли. Тулис говорит, что теперь вся пыль копиться на чердаке. Надо будет проверить.
— Доброе утро, Андрес. — Кивнул гувернер, идя навстречу. Я кивнул в ответ. — Андрес.
Ну, что? Целесс еще десять лет назад сказала мне, что ты псионик. Я знаю, что ты знаешь: я поздоровался!
Старик молча смотрел на меня.
— Доброе утро, учитель. — Вздохнул я, обернувшись. Зануда.
Можно попробовать, наконец, заняться снижением уровня невидимости и закрепления ее на более низком уровне. Смог же я нащупать программы крыльев, не смотря на то, что они сами невидимы. Или, наконец, разобраться с гильдейскими «просьбами»? Это важнее, конечно. Чем больше я помогаю школе Гильдии, тем более радостной становится их наглость. Мне пообещали свою комнату в школе. Мама назвала это «честью», будто я целыми днями и ночами мечтал о дне, когда меня туда упекут.
Я включил душ и поднял лицо под еле теплые струи. И засмеялся в голос от удовольствия.
— Что смешного ты нашел под душем?
— Отец? — Я выключил воду и быстро обтерся. Замотавшись в полотенце, вышел из душа. Отец сидел на подоконнике, крутя в руках какой-то иллюзор.
— Привет, сын. — Запустив в меня металлической подставкой, он улыбнулся.
— Ты когда вернулся?
— Только что. Это тебе.
Я покрутил в руках вещицу, разбираясь в простой программке.
— С библиотекой? — Улыбнулся. — Спасибо.
— Пользуйся. Мать опять не спала?
Я помотал головой и отвел взгляд. Почему я винил в этом себя?
— Ладно, пойдем завтракать.
— Я сейчас.
Подождав, пока отец выйдет, я огляделся. Куда бы его пристроить? Быстро одевшись, направился в кабинет. Будет ли у меня в школе свой кабинет? Вряд ли…
В углу, по диагонали от двери, над высокой металлической подставкой парил осветительный кристалл. Я не пользовался им. Свет мне нужен лишь за столом. Да и то, не всегда. Пристроив иллюзор над кристаллом, я отошел на шаг. Теперь, чья бы иллюзия не появилась из подставки, она будет освещена снизу мягким оранжевым светом. Удовлетворенно хмыхнув, я направился в столовую.
— Мам, пап.
Они уже завтракали.
— Доброе утро, сынок. — Улыбнулась мама, а я нахмурился.
Вокруг ее глаз пролегли тени, усталость легла на лицо видимой печатью. Взгляд был тусклым, улыбка — жалкой. Больно смотреть. Удушить бы их там всех до единого.
