Живая вода - [30]

В коридоре послышались шаги. Джарет одним прыжком оказался у двери.

— Ой! — Арак отшатнулся. — Ты с Леккой?

— Ну вот что, — Джарет выглянул в коридор, убедился, что там никого нет, и втащил Арака в комнату. — Давай-ка поговорим серьезно.

Арак оглядел комнату.

— А где Лекка?

— Сейчас речь не о ней. Я хочу знать, какое лекарство тебе дают? И зачем?

Арак посмотрел на дверь, но Джарет демонстративно прислонился к ней и скрестил руки на груди.

— Или ты мне рассказываешь всю правду, или никогда больше не услышишь моих песен.

Арак безрадостно усмехнулся.

— Да, это серьезная угроза. Но я первый спросил. Где Лекка? Она с Ганконером?

— А если да? Что ты будешь делать?

— Ничего, — Арак сел на стул, рассеянно взял пирожок и разломил его. — Теперь уже неважно, раз я уйду с вами. Просто, я хочу, чтобы вы мне доверяли.

— Только на условиях взаимности. Чем ты болен?

— Ничем, — Арак слизнул с пальцев варенье и положил полураздавленные половинки на тарелку. Просто я… дефектный, понимаешь?

— Нет, — Джарет придирчиво осмотрел его. — Не вижу никаких изъянов.

— Они в душе, — Арак криво усмехнулся. — По закону меня не должны были признать достойным войти в род. Это Ариан должен был стать ласом.

— Он сын Лераны?

— Да. Но лан дал слово моей маме. Он ее любил, — Арак горько вздохнул. — И меня любит. А я… ненормальный. Понимаешь, для меня долг, честь, верность роду — пустой звук. А ведь род — это святое. Это от Бога. Но я как подумаю, что проживу здесь всю жизнь, и это без вариантов… Или на войне убьют. И ради чего? Зачем нам эта пустыня? — Арак закрыл лицо ладонями. — Я сейчас страшную вещь скажу. Наши думают, что я попал в плен, потому что потерялся. А я хотел добраться до Радужного оазиса. Туда прилетают воздушные корабли Содружества.

— Ты хотел сбежать? — Джарет почувствовал легкий толчок в дверь, отошел и сел на кровать.

— Да. В Содружестве, конечно, законы странные, но зато всем плевать, кто ты. Если есть талант, тебя примут.

— А ты уверен, что он у тебя есть? — в бесшумно открывшейся двери появился Ганконер.

Арак гордо вскинул подбородок.

— Придумай тему. Любую.

Ганконер скептически изломил бровь.

— Пустыня, жажда.

— Одиночество, — добавил Джарет.

Арак кивнул, достал из кармана брюк блокнот и карандаш, задумался на минуту и начал писать. Ганконер сел рядом с Джаретом, и они молча принялись ждать. Арак то хмурился, то улыбался, что-то зачеркивал, писал снова. Потом вырвал страницу и протянул Ганконеру. Джарет тоже склонился над листком, пробежал глазами торопливо написанные строчки и одобрительно улыбнулся.

— Неплохо. Сможешь положить на музыку?

Ганконер перечитал стихи несколько раз и кивнул.

— Это можно петь. У тебя безусловно есть талант, Арак. Ты сделал правильный выбор, решив уйти с нами. Мы ценим талантливых менестрелей.

— Кого? — не понял Арак.

— Сочинителей песен, — пояснил Джарет. — А сам ты петь не пробовал?

— Пою как все — гимны по праздникам, — Арак нервно вертел в пальцах карандаш. — Вам правда понравилось?

— Правда, — Джарет очаровательно улыбнулся. — Но вернемся к моему вопросу. Что за лекарство они тебя дают, мальчик мой?

— Я не знаю название, — Арак сглотнул. — Его прописали пять лет назад, когда мама умерла, а меня из школы отчислили.

— За то, что сочинял на уроках стихи? — предположил Ганконер.

— Нет. Я на истории назвал героический поход двадцатого лана Белой орхидеи идиотским. А их лас оскорбился и вызвал меня на поединок до смерти. Мне было пятнадцать, ему — четырнадцать. И фехтовал он хуже меня, дурак малолетний.

— Понятно…. - протянул Джарет. — И что было дальше?

— Я выбил у него шпагу. А он даже не испугался, гордо так стоял и ждал, что я его убью. И все свидетели ждали. А я не смог. Сломал его шпагу, сказал что-то обидное, не помню уже, что именно, и ушел. Я же не знал, что этот клинок ему перешел по наследству. В общем, он обломком шпаги покончил с собой. А меня выгнали из школы за оскорбление обычаев, — Арак порывисто вздохнул. — Вот тогда меня и начали поить этой дрянью. И три года всё хорошо было. То есть, на самом-то деле, плохо, просто я это не понимал. Я ни строчки не написал, и вообще вел себя, как ребенок. Верил всему, что мне говорили.

— Да, медицина у вас действительно развита, — хмыкнул Ганконер. — И как же ты понял, что происходит?

— Случайно. Лан взял меня в морское путешествие. На третий день случился шторм, и у меня началась морская болезнь. Я неделю с кровати не вставал, а когда полегчало, я как будто проснулся. Организм очистился, должно быть. Потом я поэкспериментировал с дозировкой лекарства. Разобрался, как оно на меня действует.

— И научился притворяться? — Джарет усмехнулся. — Будь осторожнее с Кратосом. Он опасен.

— Что ты имеешь в виду?

— Если он разгадает твое притворство, это разрушит все наши планы.

— Ой правда, нам ведь нужно разработать план побега! — глаза Арака азартно засияли. — Моя яхта крепкая, на ней можно добраться до Мертвого архипелага. Нам ведь туда нужно?

— Если ты имеешь в виду архипелаг, где жили фейри, то да, — Ганконер достал из кармана сложенную карту и развернул на столе, пояснив: — Лекка раздобыла. Вот это место, Арак. Как быстро мы туда доберемся?