Житие Сергия Радонежского - [182]
В лѣто 7160-го году в дому Святыя Живоначалные Троицы и у преподобных во обители слуга именем Феодор Каменевъ в своем в дому ввечеру поздо возлеже на своем одрѣ спати, идѣ же обыче; домашнии же его возлѣгоша кромѣ его, во иной храминѣ. И егда вси успоша крѣпкимъ сномъ, сему же Феодору воставшу от своего одра, хотящу изыти до вѣтра, и запинаниемъ вражиимъ впаде в забыть, совратив с пути паде с верху на низ в западную дверь в тѣсно мѣсто, яко невозможно бѣ ему исправитися; лежаше стремъглав многое время, и аще много кричаше, доколе глас его в немъ бысть, но ни от кого же не быстьуслышан, всѣм бо спящим, иже в дому его. И уже глас его от многа кричания прекратися, и душа его при послѣднемъ издыхании бысть, воспомянувъ смертный час, иже безнадежно умираетъ, нача тихим гласом призывати имя Святыя Троицы и Пречистую Богородицу и Преподобных, прося живота на покаяние. Щедротами же своими человѣколюбец Богъ, иже присно печется спасениемъ человѣческим, за молитвъ Пречистые Богородицы и Преподобных ради, на спасение его и прилучай таков уготова. Слуга нѣкий именем Иосиф Голчин удержанъ бысть в монастырѣ у властей нѣкия ради монастырския потребы и опоздавъ, иде с монастыря поздо мимо двора его и слышав глас внутрь ограды его и по гласу позна его. Ста на мѣсте том, слышав глаголюща его на земли умилными глаголы: молит Святую Троицу, и Пречистую Богородицу, и преподобных Сергия и Никона, и Серапиона, и преподобнаго архимарита Дионисия, яко к живу сущу глаголы своя молебныя простирая. Той же Иосиф удивлься, стояв на мѣсте том, начат кликати его именем, и не отозвася глас его, уже бо умолче, вмалѣ не изыде духъ его. Он же раскликав своихъ ему домашних, сказав о немъ; они же взявше его еле жива, благодаривше Бога и Пречистую Богородицу, и преподобных ублажающе, яко молитвами их спасение от смерти получивъ.
Лѣта 7161-го году повѣда ми отрокъ именем Ондрѣй Пестриков о чюдеси преподобнаго чюдотворца Сергия сице: Видѣх, рече, во снѣ, яко стоящу ми в церкви преподобнаго чюдотворца Никона во время литоргии, и внимающу умомъ своимъ о учении книжномъ, и во умѣ своем призывающу ми на помощъ преподобнаго Сергия, да подастъ ми разум на прочитание книжное. И в забытии бывъ, вижу на церковной стѣнѣ образ преподобнаго чюдотворца Сергия, яко написан, и удивление[953] и ужасть вниде в сердце мое, и начат молитися и поклонятися образу тому. И той образ виде ми ся, яко отступив от стѣны и ста противу мене, а на стѣнѣ место празно остася, яко и прочая стена. Аз же, рече, от ужаснаго сего видѣния возбнувъ, и сердце трепетно бысть. Мы же, слышавше сия, повелѣхом написати памяти ради, да незабвенна будутъ Преподобнаго чюдеса.
161-го году, марта в 30 день, прииде в дом Святыя Троицы и преподобнаго чюдотворца Сергия Городецкого посаду, что на рекѣ Волге, нѣкая жена именем Ксения, ТерентьяВласова подружия, по своему обѣщанию, помолитися преподобному Сергию чюдотворцу. И по молебномъ пѣнии, у чюдотворцовы раки стоявъ, исполнися слез многих, с плачем и з захлипаниемъ припадая к чюдотворцовым мощемъ, и повѣда ту предстоящимъ сице: Была де она скорбна сердечною болѣзнию, и недугомъ одержима и языком не говорила пять лѣтъ. Яви же ся матери еи вдовѣ[954] Парасковие во снѣ инокъ боголѣпен во священных одеждах, повелевая отпустити мя во обитель к чюдотворцу Сергию, да получит, рече, исцеление. Мнѣ же недостойнѣй не удоволившуся за нѣкими мирскими суетами, но усмотрив время; примѣшався к сродникомъ, доѣхав в город, рекомый Балахну. И ту есть монастырь Покрова Пречистые Богородицы и святагоНиколы; ту же есть в предѣле церковь прподобнаго чюдотворца Сергия, а в ней образ его чюдотворный, а у тово де образа приблиз стоит кружка с медом. И какъ де молебное пѣние совершили и дали мнѣ испити тово меду ис кружки, и в томъ часѣ молитвами святаго Сергия нечаемое исцелѣние получив, бывъ здрава, и во умѣ нача смысленна быти. Сего же от простоты не повѣда никому же, и после того обленчиво нача жити и к церкви Божии мало ходити, и болезнь сердечная паки нача томити мя. Аз же окаянная, позабыв к себѣ чюдотворца Сергия милость, хотя себя ползовати от нѣкоторого зелия, и найде на мя скорбь зело болѣзнена. И воспомянувъ к себѣ милость преподобнаго Сергия, обѣщаласябезо всякого сомнѣния итти во обитель его. И се нынѣ совершенное исцеление получила от сердечной болѣзни, и языку исправление от нѣмоты, и молитвами Святаго бысть здрава, яко исперва. Мы же, слышав сия, благодарение воздахомъ Святей Троице и преподобному Сергию, творящему дивная чюдеса, и повелѣхомъ сия написати.
Того же 161-го году февраля в <…> день приведенъ бысть во обитель преподобнаго Сергия Троицкие вотчины села Выпукова християнин, именем Кирило, и держаше его окована желѣзы, поне же[955] николико смысла в себѣ имѣяше, и держаше его крѣпко руками своими, да не вредитъ себя и прочих человѣкъ. И привождаху его к чюдотворцовымъ мощем преподобнаго Сергия, и по двою седмицах молитвами Святаго здрав бысть и смыслен, яко николи же страдавъ. И повѣдавъ, яко случися ему сия от зѣлныя и неразсудныя кручины: подружия, рече, у него умерла, а дѣти в болѣзни быша; и сего ради пострада изумление. Нынѣ же умолением Святаго смысленъ бысть и отъиде в дом свой, благодаря Бога.
Книга доктора исторических наук Б.М. Клосса представляет первое монографическое исследование, посвященное происхождению и бытованию термина «Россия» в русской письменности XIV—XVIII вв. (от первых упоминаний до официального названия государства). Происхождение названия «Россия» тесно связано с греческой культурой. Основная проблема состояла в установлении времени проникновения названия «Россия» в средневековую русскую письменность, объяснении причины замены древнего названия «Русь» на «Россию», его связи с определенными общественными кругами и утверждения в государственной титулатуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».