Житие Сергия Радонежского - [183]
Во 161-м году марта в 7 день прииде во обитель Святыя Троицы и к чюдотворцу Сергию помолитися Нижегородцкого уѣзду села Лыскова иерѣй именем Ияков и по молебном пѣнии повѣда сице: Обѣщался де есмь помолитися преподобному чюдотворцу Сергию во обители его и нѣкоимъ замедлениемъ обѣту своего не исполнил и во обитель его не поѣхалъ. И после де того сынъ мой Михаилъ, еще зѣло дѣтескъ возрастъ имый, изыде на улицу поглумитися, яко же обычай есть дѣтем, и того де сына моего ушибли в голову, и от того де удару сынъ его бысть болен, и языкомъ нѣмъ бысть многое время. Аз же, рече, воспомянул обѣтъ свой безо всякого сомнѣнияитти во обитель к преподобному Сергию и с чады своими, да не злѣе что постражем. И в том часѣ сынъ мой здрав бысть, и нѣмота языка его исправися, нача глаголати, яко же и преже. И отъиде в путь свой, благодаря Бога и преподобнаго Сергия.
161-го писалъ Троицкого Сергиева монастыря из вотчины к намъ Владимерскаго уѣзду села Пирова Городища приказщик Алексѣй Ефрѣмовъ о чюдесѣх преподобнаго чюдотворца Сергия, иже содѣяшася от чюдотворнаго образа его:
Прииде в Сергиеву отчину в село Пирово Городище к чюдотворному образу помолитися Вязниковские государевы волости, Зарѣцкого стану, деревни Тарханова жена именем Христина и по молебномъ пѣнии повѣда о своеи[956] болезни сице: Была де есмь слепа очима 7 лѣт и положила де обѣт в мысли своей итти к чюдотворному образу и молебен отпѣти. И в то де время за молитвъ преподобнаго Сергия Богъ подаровал, очная болѣзнь поминовалася, и бысть здрава, и ныне благодаря Бога и преподобнаго Сергия приобрела помолитись преподобному Сергию и чюдотворному образу его поклонитися. Сие чюдо бысть въ 7158-м году, октября въ 27 день.
Прииде в то же село Городищево во 161-м году помолитися Ерополческие государевы волости, Нагуевские пятины, деревни Колошина, жена именем Агафия и повѣда: Болѣзновала де я зѣлно, яко и уды моя вся ослабѣша, и лежала де я в постеле два года и око де у меня выщемило, и от тоѣ болѣзни единемъ окомъ не видела. И в той де болезни обѣщалася итти молитися Сергию чюдотворцу и образу его поклонитися, и в то де время от болѣзни исцелела, и глаз мой просвѣтился. И приидох поклонитися святому его образу чюдотворному.
Того же 161-го году тоѣ же волости, Сельские пятины, деревни Селищ, крестьянинъ Кузма Семенов прииде помолитись, и по молебномъ пѣнии сказал: В прошлом во 155-м году дочь моя дѣвица Варвара лежала болѣзнию зело притрудно, и от той де болезни и очима ослѣпла, николико свѣту не видела. И я де обѣщался в селѣ Пирове Городище чюдотворному Сергиеву образу молебенъ отпѣти и образ его выменити. И в то де время молитвами Святаго дочь моя здрава бысть, и очи ея просвѣтишася, яко же и преже. И сего ради нынѣ приидохъ обѣт свой исполнити, яко же преже обѣщася.
Того же 161-го году Ерополъческие волости, Коншаковския пятины, Матвѣя Кравкова крестьянин деревни Малагчеганова Павелъ Леонтьев сказал: В прошлом де во 153-м году дочь моя дѣвица Феодосия лежала в разслаблении и ума де отступила. И я де обѣщался чюдотворцу Сергию молитися и чюдотворному образу его поклонитися. И молитвами преподобнаго Сергия чюдотворца дочь моя оздравѣла и умомъ стала смышлена, и благодарим преподобнаго Сергия, подавшаго исцелѣние дочери моей.
Лѣта 7161-го, апрѣля в 27 день, повѣда нам Романъ Федоровичь Боборыкин сице: В прошлом, речѣ, во 159-м году болѣзнующу ми зѣлною болѣзнию, яко ни двигнутися ни превратитися[957] могуще, яко и друзии приятели и домашнии мои вси в мертвых вменяху мя. И уже отчаявшу ми ся своего живота, токмо упование положив на Всемогущаго десницу и умыслив милости просити о изцелении у преподобнаго Савы Сторожевскаго чюдотворца, повелѣ себя вести къ ево обители въ Звенигород. И тамо всенощнаго пѣния слушав, лѣжавъ на одрѣ своем, а стоятии седѣти не могий, и вклад по силе своей далъ 50 рублевъ. Ту же инокъ нѣкий, именем Тихонъ Пестриковъ глаголя ми: Не скорби, рече, но уповай на Бога и на преподобнаго Саву; обычей, рече, есть у преподобнаго Савы чюдотворца: за ково подвигнется к Спасу на молитву, то и самъ тому явится. И по молебном пѣнии повелѣ себя вести в свою отчину в село Воскресенское близ того же монастыря, и ту пребывающу ми, еще тою же болезнию одержиму. И по нѣколицех днех стоящу на моемъ дворѣ человѣку моему именем Фаддѣю Флорову, стрегущу стражу нощную[958], яко же обычай есть, и на крылце стояв, видит дву человѣкъ, мимо себѣ вверхъ по лѣсницам идущих; нозѣ же их ступающу не яко в сапозѣх, но яко в сандалиях, скоб желѣзных не имущих. Он же трепетен бысть, нача спрашивати: кто идет? и сие бысть до трижды. Они же рекоша ему: молчи! Сергий Радонежский и Сава Сторожевский есмы, идемъ здравие от болѣзни подати господину твоему. Он же умолче, дивяся бывшему и к тому не видѣвъ их. Во утрии же повѣда человѣкъ той в дому всемъ моим домочадцомъ
Книга доктора исторических наук Б.М. Клосса представляет первое монографическое исследование, посвященное происхождению и бытованию термина «Россия» в русской письменности XIV—XVIII вв. (от первых упоминаний до официального названия государства). Происхождение названия «Россия» тесно связано с греческой культурой. Основная проблема состояла в установлении времени проникновения названия «Россия» в средневековую русскую письменность, объяснении причины замены древнего названия «Русь» на «Россию», его связи с определенными общественными кругами и утверждения в государственной титулатуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.