Житие Сергия Радонежского - [167]

; прочии же ругающеся отходяще. И яко же святый Сергий рече: юннии преже имутся за дѣло, сице и сотворися. Тии бо сладце внимаше и послушанию скоро вдавашеся и отцемсвоим глаголаша: Что, рече, в нашемъ богатстве? токмо поганым зависть, и аще приидут и град нашъ возмутъ, и не таяжде ли сотворят, яко же и прочим градом? и нашему единому граду устояти ль? Но положим все житие свое и богатъство на Божию волю и начнемъ собирати и ратным людемъ давати. Тако же и из насъ аще кто возможет изыти, то готови есмы за избавление християнские вѣры глава своя положити. Слышав же сия, вся люди Нижеградстии положиша на Божий промыслъ и на человѣколюбие Его, и яко же о Бозѣ начаша, тако и сотвориша. Приговор всего града за руками устроиша, иже во всемъ Козмы слушати, и Козмѣ той приговор на себя даша. Той же первое собою начатъ: мало себѣ нѣчто в домусвоем оставивъ, а то все житие свое положивъ пред всѣми на строение ратных людей. Тако же и прочии гости и торговые люди приносяще казну многу. Инии же аще и не хотяще скупости ради[907] своея, но и с нужею приносяще: Козма бо уже волю вземъ над ними по их приговору, з Божиею помощию и страх на лѣнивых налагая. Тако же и уѣздные люди не единого Нижняго Новаграда, но и прочих градов, везуща казну, колико кто можаше, за повелѣнием его. И уготовавше многу казну зѣло. В то же время Смоленска града дворяня и дѣти боярские и стрелцы, отбыв домов своих, стояху в Арзамаских мѣстех: граду бо их Смоленску от Полскаго краля Жигимонта взяту бывшу, и жены и дѣти их в плен отведени быша. Они же не похотѣвше християнския вѣры отбыти, не приложишася къ еретикомъ и приидоша под Москву. И ту казаческое воинъство к нимъ дворяномъ несогласно бысть и самоволно, положиша на них зависть и хотяше их побивати. Они же даша мѣсто гнѣву, не восхотѣша межуусобныя брани составити, уклонишася от Москвы в Арзамаския мѣста и преходяще с мѣста на мѣсто, не вредяще ничемъ православных християнъ, ожидающе милости Божия, донде же ущедритъ люди Божия. Слышав же о них Козма, яко людие благочестни суть и воинскому дѣлу искусни, паче же и в бѣдах сущи и в скудости мнозѣй ходяще, а християном насилия не чиняше, послав к нимъ с молением, да приидутъ в Нижней, обѣщавъ имъ кормъ и казну на подмогу давати. Они же с радостию пришедше, яко до двою тысящъ и вящшее число их. И елико множашеся казна, толико воинских людей грядуще, яко бы со всея вселѣнныя. Избраша же воеводу князя Дмитрея Михайловича Пожарского, яко могущаго ратныя дѣла строити. И урядивше полки, поидоша на очищение Московскаго государства. Егда же приидоша в Троицкой Сергиевъ монастырь, войску с ними зѣло велику сущу, и молебное пѣние сотвориша. Козма же повѣдав архимариту Дионисию, како ему явися Сергий, яко же напреди писано. Слышав же сия, архимарит слезы теплы по ланитома изливая, благодаря Святую Троицу и Пречистую Богородицу и преподобнаго Сергия, и до времени сего никому не повѣдав, донде же исполнися благодать Божия. По молебном же пѣнии архимаритъ Дионисий со всѣмъ освященным соборомъ изыде на провожение воинства из монастыря и взыде на гору, глаголемую Волкушу, и войско все мимо грядыи, осѣняя крестомъ и повелѣвая водою святою кропити. Вѣтру же вѣлию дыхающе в лице воинским людемъ, едва мочи сидѣти на конѣх, и бысть о семъ воинским людем велия ужасть и сомнѣние не мало. Егда же напослѣди приспѣ князь Дмитрей и Козма, вземше у архимарита благословение, поидоша в путь свой, архимариту же вслѣд их еще крестомъ осѣняющу, и внезапу вѣтръвстрѣшный переменився и потягая в тыл воинским людемъ от обители Святыя Троицы, яко от самого чюдотворцова Сергиева гроба. И бысть веселие и радость ратным людемъ, яко обнадежени быша и почаявше[908] себѣ милости Божии быти. Егда же приидоша под Москву, тѣсноту Поляком и Литвѣ велию учиниша. Искони вѣчный же врагъ, присно ненавидя роду человѣческаго, паки простирает козни своя грѣха ради нашего. Бысть межи бояры князя Дмитрея Трубецкого и князя Дмитрея Пожарского и у их совѣтников зависть и вражда велия, тако же и межу воинъствомъ дворянскимъ и казаческимъ несогласие, яко вмалѣ кроволитию межусобному не быти. Несогласие же ихъ слышавше, погании Поляки и Литва з гетманомъ своимъ съ Хоткѣевичемъ от Можайска, яко птицы ловчие налѣтѣше вскорѣ, хотяще яко ногты своими расхитити стадо Христово, и безпрестанно день и нощь напущаху на православных. Воинство же християнское обоих полков, яко же и преже речеся, несогласно бысть, другъ другу не помогаху, но противящесь с погаными, особна кийждо полкъ прихождаху. Еще же казаки не токмо помогаше дворяномъ, но и сами похваляющеся разорити дворянские полки. Слышав же сия, архимарит Дионисий и келарь Аврамей оскорбишася о семъ зѣло, и призвав преподобнаго чюдотворца Сергия скораго помощника, подвигошася от обители и приидошапод Москву и вмѣсте с Козмою молиша ихъ, да приидутъ во смирение и дѣлу ратному нарухи тѣмъ не учинять, и многимъ челобитьем приведоша ихъ во смирение. Тако же и воинских людей обоих полковь призывающе к себѣ и пищею и питиемь утѣшающе их, и тако и тѣхъ многимъ молением в братолюбие