Житие Сергия Радонежского - [165]
Той же ключарь Иванъ повѣда нам: Живущимъ[899], рече, в Троицком монастырѣ преже, яко же и выше рекох, и архимарит Дионисий поручи ми церковь чюдотворца Сергия священнодѣйствовати для мирских прихожанъ, поне же около монастыря в то время церквей не бѣ: вся разорены суть от поганых. А идѣ же покой телесный приимати, даша ми мѣсто мало в стенѣ града каменаго. И тако пребывающу ми ту и часто молящуся Богу и Пречистой Богородице и преподобным чюдотворцемъ Сергию и Никону о милости Божии и о посещении, о избавлении гнѣва, належащаго на ны, зря настоящее время, како многаякровь християнская проливаетца. От осады убо Московское государство и Троицкой Сергиевъ монастырь благодатию Божиею свободистася, прочия же грады еще мятущеся, ово со християны единачествующе, с Поляки превозмогающеся, ово же одолеваеми от поганых; инии же малодушествующе: обращающеся ко християнству и паки отступницы бывающе и прилогающеся к поганым. А пути вся погании и Руския изменники заяша и по всѣм дорогамъ християнъскую кровь проливающе, яко воду, и бѣды тоя не мочно изглаголати.
И ото многия горести сѣдѣ нѣкогда в хизице своей и склячеся нача плакати и рыдати, размышляя в сердцы своемъ, како в прежьжняя времена Латыни от православия отлучишася, а после и всязападныя стряны в Люторскую ересь уклонишася, от православия тако же быша отступницы. Ово же чая в мысли своей, уже и здѣ одолѣннымъ быти от еретик, к сему же вразумляя рѣчь, иже от Апоколипсиса о женѣ и о змии притчею глаголемая, и мнѣв на Руси православию уже не быти, и от многа плача изнемог, бысть въ забыти. Внезапу же слышащу ми глас, глаголющъ ко мнѣ оконцем, яко на явѣ, укоряя и поношая мя: Кто еси ты, рече, иже таковая помышляеши, яко на Руси не быти православию, и хощеши испытать судбы Божия? А того, рече, не вѣси, яко молит Бога за вас Василий Великий и Димитрий Селунский, да и вашъ преподобный Сергий чюдотворивый, и будет православие на Руси по прежнему. И ина многа изрече, поношая мя, отступи от оконца. Аз же яко от сна возбнувъ, не видевъ никого, трепетен бывъ, размышляя в себѣ ужасное слышание, и воставъ, иде к архимариту Дионисию, хотя возвѣстити ему. Егда же приближившу ми ся х кѣлии архимаричье, видѣвъ его пред кѣлиею своею на помостѣ стояща и вопрошающа отрока нѣкоего, юна суща. Отрок же той, всѣмъ нам знаемъ преже, яко нѣмъ языком бысть и не могий глаголати ни мало, в то же время глагола к архимариту свободнымъ языком; мы же приложиша уши своя на слышание[900]. Отрок же повѣдаяй сице: бывшу ми, рече, в кѣлии и седящу ми сего часу на печи, в углу[901] же онсица инокъ разслабленный лежаше к стене лицемъ и о себѣ не можаше превратитись. И внидоѣста в кѣлию ту два иноки, им же лица свѣтлообразны, сѣды брадами, и приступиша к разслабленому тому, сотворше молитву Исусову, глаголаша ему: брате господине! обратися к намъ. Он же отрече имъ: не могу обратитися. Тии же боголѣпнии иноки паки рекоша ему, повелѣша к себѣ обратитися и глаголаша ему: то ли, брате, твое[902] иночество? не буди упрямъ и обратися к намъ. Он же, яко невѣжда сый, з гнѣвомъ отвѣщавъ им: кто есте вы? рече: отступите от мене! или не вѣсте, како болѣзную и како могу обратитися. Тии же святии боголѣпнии старцы вземше его, яко с нужею, превративше его к себѣ лицемъ и поставиша его на нозѣ его близ постели его, глаголюще ему: лжеши, рече, нарекаяся болен, а се здравъ еси. И оставиша его, идуще вон из кѣлии, ко мнѣ же рекуще, сѣдящу ми на печи, назвавше мя имянемъ: иди, рече, и скажи архимариту Дионисию на сего прекословца и непослушника, како прекословивъ с нами. Аз же отвѣщав им: иду и возвѣщу повеленная вами. Вкупѣ бо со словомъ их развязася нѣмота языка моего. — Мы же, слышавше, удивляющися о семъ, яко вси знахомъ отрока того нѣма языкомъ и инока того разслабленнаго, не могуща о себѣ обратитися, аще кто не превратит его. Еще же нам глаголющим, прииде и той инокъ, бывый разслабленъ, самъ о себѣ и никимъ не водим бысть, и вся подробну архимариту и намъ возвѣсти о себѣ бывшее милосердиенад ним благодатию Божиею и молитвами преподобных чюдотворцовъ Сергия и Никона. Потом же и аз, Иванъ, свое видѣние и глас слышавший архимариту Дионисию возвѣстивъ, и прославивше Бога и Пречистую Богородицу и преподобных чюдотворцовъ Сергия и Никона, снабдѣвающих обитель свою и предивными своими чюдесы проявляющи милосердие Божия человѣколюбия православным християномъ и уже отчаявшихся и безнадѣжных на несуменное упование приводящи ко Христу Богу Спасителю нашему. Аз же, Симонъ, слышавъ сия повести от него, написав и по времени ему показавъ; он же сия прочетъ, нѣкия рѣчи своею рукою поисправивъ и свидѣтельствовав сие истинну быти.
В лѣто 7122-го году Троицкого Сергиева монастыря инокъ Гедеон Коротневъ иде изза Студеного моря из волости Варзуга имянуема с монастырскою осеннею рыбою на лодье х Колмогорам. И воста на море волнение велико и монастырскую лодью лдомъ заметало и замерзла; прочии же лодьи Двинянские четыре розбило. На монастырской же лодье люди вси, видѣвше свою погибель, быша в нѣчаянии, ту же Двинянин именем Ияков. И от многия горкия печали и от истомы воздремашася и уснуша. Двинянин же той Ияков видитъ в видении чюдотворца Сергия, и указующе ему перстомъ ко брегу, идѣ же им проити, и яко на железные колеса поставив лодью ту, самъ чюдотворецъ в пристанище привез и ввез еѣ в онбар новый и замкнув ея ту
