Житие и деяния преподобного Саввы Нового, Ватопедского, подвизавшегося на Святой Горе Афон - [37]

47

Как он сиял, подобно некоторому солнцу, среди тех подвижников, будучи для всех примером и высоким образцом всякого добра не только притом в духовном, но и самым неутомимым прилежанием к службе и любовью к добру, и как всех поражал чрезвычайной высотой во всякой добродетели, поистине светя им молчаливым повиновением, это и подобное этому я оставляю в стороне вследствие обширности слова и пока расскажу о следующем. Один раз вышел из монастыря, чтобы привезти дров для удовлетворения настоятельной необходимости, тот, кому вверено было заведывание ослами. Вместе с ним вышел и дивный Савва в качестве помощника, так как он обычно сколько мог трудился вместе с братиями и наравне с каждым из них работал. Прибыв на луг, они пустили ослов пастись, а сами занялись собиранием дров. В это время три льва, выбежав из леса, стали быстро приближаться к ослам, как бы спеша на готовый обед. Надсматривавший за ослами, издали увидев подбегающих зверей, не подав даже голоса, стал спасаться бегством, великий же, взглянув на ослов, ибо еще не замечал зверей, и увидев, что они, сбежавшись в одно место, находятся в смертельном страхе, не понимая хорошо причины этого, а только подозревая ее, стал осматриваться кругом, как обычно делают в таких обстоятельствах, и наконец и сам увидел зверей, ибо они уже были близко от них, с львиной смелостью приближаясь к ослам с намерением растерзать их.

Сильно поболев сердцем о животных, как необходимых для обслуживания их нужд, он, однако, не прибегнул против зверей к молитве и не запретил им, хотя то и другое мог сделать с большой пользой. Ибо сохранившие незапятнанным то, что по образу[195], не лишаются нисколько древнего благородства, но царски господствуют[196], подобно первому человеку до преступления, и над самими зверями вместе со всей земной (κάτω) тварью (κτίσεως).

Такую силу имел и великий Савва, притом с большим избытком, чем кто-нибудь другой, как я сказал, но, добровольно презрев это, он опять отдает предпочтение лучшей из всех добродетелей – смиренномудрию, и притом каким дивным образом! Ибо когда он увидел, что львы устремились, как было сказано, на ослов и готовы броситься на них, он, бросившись им наперерез и весьма близко приблизившись к зверям, – о дивная Твоя сила с этим мужем! – бросается на землю и, лежа ниц, громким голосом говорит львам: «Заклинаю вас Богом, общим Господом нашим и вашим, не делайте ничего худого этим животным и даже не прикасайтесь к ним; оставьте их безопасно возвратиться домой, а меня вместо их, как готовую трапезу, растерзав когтями, ибо я вижу, что вы нуждаетесь в пище, сожрите без всякого препятствия!» Звери, сдержав свой бег, остановились, как будто разумные и понимающие сказанное. Как бы очарованные словами великого, они тотчас оставляют природную дикость и, склонив пред ним головы (можно было подумать, что они преклоняются пред ним с рабским и смиренным видом, подобно овцам), возвращаются в свои убежища, устыдившись мужа не по причине его благочестия, как в древности Даниила, но ради чрезмерного его смиренномудрия. После этого они взяли ослов – ибо и бежавший брат уже вернулся, отрясши страх смерти, – и, не потерпев никакого вреда, с радостью возвратились домой.

Когда же слух об этом разнесся, слава о великом Савве стала опять распространяться, и все говорили о нем как о богоносце и дивном чудотворце. Ибо не один только раз, говорят, великий (Савва) сотворил чудо со львами, но это для него было как бы обычным делом в подобных обстоятельствах и часто им совершалось благодаря присущей ему благодати. Да и намереваясь еще поселиться в пещере по ту сторону Иордана, как недавно было сказано, он сначала изгнал оттуда одним словом льва и потом в течение всех трех лет проводил там дивную и равноангельную жизнь с большой безопасностью. И опять, через несколько лет после этого беседуя с учеником, он с некоторой особенной приятностью сказал: «Мне часто приходилось и из общения со львами благодатью Божией получать величайшую пользу. Часто встречаясь и живя с ними в пустынях, как бы с хорошими знакомыми (ибо знай, что нередко я нарочно бросался к ним и становился среди них, так как иногда их было по два и по три), я тщательно рассматривал расположение их глаз, величие осанки (σχήματος) и как бы природную гордость, спесивое наклонение шеи в ту или другую сторону, царскую и благородную гриву и острые когти – самое страшное и опасное у львов. Это и тому подобное, – говорит, – тщательно рассматривая, как я сказал (ибо и они, против моего ожидания, позволяли мне это легко и свободно, как бы старые знакомые, любезно и весьма кротко выражая желание жить со мною), я дивное приобретал понятие о творческой силе Божией, а иногда душа моя получала от этого и великое побуждение к прославлению Бога и любви к Нему. Поэтому я иногда вспоминал и великого Давида, призывавшего и самих зверей к прославлению Бога со всей тварью, воспевая вместе с ним с великой радостью и удивлением те дивные слова: возвеличились дела Твои, Господи, все премудростию Ты сотворил! (Пс. 103:24).

48

Так умеет Господь прославлять прославляющих Его, так подчиняет тварь даже в малой некоторой мере добровольно отвергшимся ее и делает их господами и царями ее еще прежде будущего Царства и восстановления! При таких делах великого Саввы, подобно солнцу освещавшего всех близких и дальних и всеми делами и движениями показывавшего себя, так сказать, последнейшим из последних, – ибо что еще остается прибавить к этому? – приходит свыше Божественное повеление оставить непременно ту страну и поспешно возвратиться в римскую