Житейское море - [7]

— Вы морщитесь, — сказала сестра. — Вам больно?

Кэтрин улыбнулась.

— Нет, что вы.

— Я помогу вам одеться, и вы сможете отправиться домой.

Ханна забрала из химчистки кое-какую одежду Кэтрин и принесла ей коричневые шерстяные брюки, замшевые ботинки, плотный кремовый свитер и оранжевый шарф. Когда полностью одетая Кэтрин с подведенными помадой в тон шарфа губами появилась перед пришедшими ее встречать, лицо Руперта заметно просветлело.

— Ты выглядишь намного лучше, Кэтрин, — радостно заявил он.

— Да, мне уже лучше. А еще лучше мне станет, когда я окажусь в собственной постели, — заверила она его. — Спасибо, что ты согласился спать на диване, милый.

— Так удобнее смотреть телевизор, — улыбнувшись, сказал он.

Кэтрин отдала свои цветы оставшимся в палате пациентам, и после слов прощания и благодарности медицинскому персоналу все трое вернулись в старый дом на окраине города, первый этаж которого был все еще обезображен следами недавнего пожара, а входная дверь нуждалась в ремонте.

Когда они вошли в подъезд и начали подниматься по лестнице, при виде закопченных стен Кэтрин охватила дрожь. Она буквально заставила себя подняться вслед за братом и подругой к своей квартире и услышала удивленный возглас Руперта:

— Ух, ты! Смотрите!

Полная корзина голубых ирисов стояла около ее двери. Передавая Кэтрин вложенную в цветы карточку, Ханна присвистнула.

— Герберт?

— Нет, — тихо ответила Кэтрин. — Доктор Хьюс-Эллингтон. Как это мило с его стороны.

Взгляд Ханны загорелся, но она тактично воздержалась от дальнейших комментариев.

— Давайте войдем и сядем. Куда поставить цветы?

Кэтрин уселась на вычищенный диван и огляделась по сторонам: квартира выглядела безукоризненно, хотя еще чувствовался запах дыма, к которому примешивались химические ароматы моющих средств, использованных при ремонте.

— Поставь в угол, чтобы не спотыкаться о них.

— Я поставлю чайник, — с важным видом заявил Руперт и, насвистывая, направился в кухню.

Ханна оглядела Кэтрин.

— Как ты, а? Если откровенно?

— Я чувствую себя так, как и следовало ожидать, — с грустной улыбкой ответила Кэтрин. — Вне больничных стен этот огромный мир стал для меня почему-то еще больше.

— Ты словно заново родилась, — согласилась с ней подруга и пристально посмотрела на нее своими умными глазами. — Это, конечно, не мое дело, но мне что-то не приходилось слышать о врачах, присылающих цветы своим пациентам. Мне почему-то кажется, что вы уже встречались с этим обаятельным доктором.

— Мы общались недолго. К тому же это было много лет назад, — Кэтрин бросила встревоженный взгляд в сторону кухни. — Я расскажу тебе об этом как-нибудь.

— Сгораю от нетерпения послушать! — Ханна зааплодировала, заметив появившегося с подносом в руках Руперта, прилагающего максимум усилий, чтобы аккуратно поставить свою ношу на журнальный столик. Проделав это, он горящими глазами посмотрел на сестру.

— Вот! Ничего не пролил. И принес твое любимое печенье.

— Лучшего и желать нельзя, — одобрила тронутая его заботой Кэтрин.

На следующий день Ханна отправилась с Рупертом в бассейн, якобы на том основании, что его следует побаловать перед возвращением в школу. Но на самом деле, как догадалась Кэтрин, чтобы, ненадолго избавив ее от компании братца, чья энергия не находила выхода в замкнутом пространстве квартиры, дать ей возможность окончательно прийти в себя.

— Я в долгу перед тобой, — сказала она Ханне, когда они вернулись, и Руперт выскочил за дверь, отправляясь на прогулку.

— Давненько я так не веселилась, — ответила подруга и тут же крикнула: — осторожно, Руперт. Не свались с лестницы!

Кэтрин пыталась, как ей и предписал врач, лежать, наблюдая за слезливой мелодрамой по телевизору, но вскоре это ей наскучило, как и роман, который она попыталась читать после этого. Поэтому, когда зазвонил телефон, она обрадовалась возможности прервать эти скучнейшие занятия. Кэтрин была уверена, что звонит Герберт. Но оказалось, что это Марк.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, и трепет охватил Кэтрин при первых звуках этого так хорошо ей знакомого чарующего голоса. Словно не было долгих лет разлуки.

— Лучше, — бодро ответила она. — Рада, что ты позвонил.

— Почему?

— Я имею возможность поблагодарить тебя за прекрасные цветы. Мне не хотелось звонить в больницу.

— Рад, что они тебе понравились. Но я позвонил не для того, чтобы выслушать слова благодарности.

— А для чего же? — с интересом спросила она.

— Разве нельзя предположить, что я просто хочу поговорить с тобой? — Он умолк. — Я узнал твой номер телефона в больнице. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

— Нет. — Наоборот, ей было настолько приятно, что она намеренно холодно произнесла это слово, чтобы не выдать себя голосом.

— Вот и прекрасно. На правах старого друга, — подчеркнуто добавил он, — я решил поинтересоваться, как идет процесс выздоровления. Есть ли проблемы, Кэтрин?

— Голова еще побаливает, чувствую себя вялой, но я послушный пациент, Марк. Стараюсь делать все от меня зависящее, чтобы скорее поправиться.

— Ты не всегда была столь благоразумна, — резко произнес он, и от этих слов румянец появился на лице Кэтрин.