Жить в эпоху перемен - [4]

Шрифт
Интервал

Глаза Малыша медленно застилала скука. Это он уже сто раз слышал. И что в ответ сказать — знал. А вдруг у Юрика в кармане раскаленные утюги уже наготове?

— Так вот, Андрей Петрович, я могу только догадываться, через что вам пришлось пройти, чтобы добиться вашего нынешнего положения. Вы сильный человек, — Малыш приосанился, — и, поверьте, я много старше вас, незаурядный человек.

Взор Малыша стал осмысленнее. Надо бы мне прибавить, углубить и расширить.

— Вы явный лидер, явный. И вам бы, с вашим умом и внешностью, — одобрительно-оценивающе, как старшая сестра или молодая мать посмотрела я на него, — в приличном офисе бы сидеть. К такому, как вы, мы сами должны идти, и идти открыто, легально. И не дань нести, а идти за помощью, потому что если не вы — так кто же?!

«Боже, помоги мне! — думала я в душевной панике, произнося уверенные слова. — Что я несу!»

— Фуфло гонит чувиха, — змейски предупредил Юрик патрона.

Малыш опять усомнился.

— Фуфло… — горько повторила я вслед за Юриком. — Если бы! Если бы фуфло… Оглянитесь вокруг, — попросила я Малыша, — по рынку скоро пройти нельзя будет. Хулиганье, мелкие воришки, доморощенные рэкетиры валятся отовсюду. Нас давят со всех сторон, а где заступники?

— И наконец, вот он, долгожданный заступник, которого все ждали. И это его вы называете фуфлом? — укоризненно спросила я Юрика.

Малыш грозно посмотрел на соратника.

Юрику стало неуютно.

— Да не-е, я чё…

— Порядок, — страстно воззвала я, — порядок и защиту может обеспечить только сила! Но сила цивилизованная, грамотная, поддерживающая культурных торговцев и карающая бесстыдных спекулянтов. Вы, и только вы можете стать гарантом нашего безопасного и светлого будущего. Если, конечно захотите. Тут придется поработать.

Очумелый Юрик таращился на меня сквозь фингал, плохо понимая такую иностранную речь. По лошадиной морде Малыша лихорадочно метались две-три мысли.

— Скройся, Юрик, — задумчиво велел он, и фингал с Юриком скрылись за дверью. — А как это сделать-то?

Я взорлила. В течение десяти минут по рецепту незабвенного Остапа я посадила Малыша в офис на Садовой с толковым бухгалтером, презентабельной секретаршей, тремя компьютерами и одним факсом. Не исключила возможность поездок за рубеж по обмену опытом с американской «Коза ностра» и японской «Якудзой» (японцы, надо сказать, ему особенно польстили почему-то). За следующие двадцать минут уже вместе мы привели в пристойный вид его братву, переодев всех в костюмчики-галстучки, и дружно осудили Юрика за грубость, застарелую нетрезвость, побитость и хлипкое сложение, безусловно, умаляющее достоинство Хозяина. Еще через полчаса мы пришли к полному согласию: я обещалась подготовить пакет учредительных документов охранной фирмы «Фортуна» (президент — Малыш). За пятьсот тысяч. Деньги — против документов. Даром денег не берем, вот так-то.

Стрелку забили через неделю.

Как кур в ощип

Большинство народоноселения, как вы знаете, сказало бы «как кур во щи». Ну, а я — дудки! В котловое довольствие меня пока еще не включили и в бадью со щами не заложили. Поэтому и влипла я как кур в ощип, точнее, курица, которая, известное дело, — не птица. Да и баба в России — не человек.

Детишек-то я, понятно, быстренько спровадила от греха подальше в Новгород, к надежной и домовитой подруге № 3 (у нее своих четверо, и ей вроде бы уже и все равно: штукой ребенка больше или, к примеру, меньше).

Ощипать меня, конечно, можно. И наверное, нужно: в самом-то деле, живем себе вчетвером, в ус не дуем, и даже партизанские мужнины рейды по холодильнику в ночи будят лишь тихую нежность и сочувствие. Живем! Что само по себе непорядок и вызывает горечь окрестных масс, которые правы: делиться, ясное дело, нужно. Но жадно мне! Скупость все бабья да дурья. Да и успешный бизнес мой испустит свой печальный дух через пару месяцев дележки. В этом-то я вовсе не наврала.

«Что же делать?» — лихорадочно думала я. Вроде бы где-то что-то читала такое: жил-был древнегреческий царь, умный, но здоровьем слабый, Эврисфей. И повадился к нему небезызвестный Геракл и все требовал: отдавай, мол, Микены (Микены — это такой город). А Эврисфей, не будь дурак, соглашался. А что было делать? Геракл громила был здоровущий, да и родственнички у него непростые. Из мафии, короче говоря. Да какие проблемы, говорил Эврисфей, забирай ты эти Микены со всеми потрохами, только вот не в службу, а в дружбу сходи пару раз туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Двенадцать раз гонял мужика! А что, вариант…

Зазвонил телефон:

— Драс-сь, — раздался любимый голос, — это я. Ну как?

— О, здравствуйте, Андрей Петрович! — корректно обрадовалась я. — Хорошо, что вы позвонили. У меня мало времени, так что давайте скоренько. Документы я сделала, нужны ваши паспортные данные. Диктуйте — я записываю.

— Ну, это… Вы же знаете…

— Откуда? Знала бы — все бы уже готово было.

— Да нет… Я ж в законе… Нам паспорт западло.

— А мне как быть? Работа стоит.

— А может, это самое, на Юрика оформить?

— Можно, — легко согласилась я, — можно на Юрика. Можно также на Шурика, на Мурика или на Дурика. Только вот когда в фирму деньги пойдут, ваш Дурик сразу поумнеет. И в чем вы тогда окажетесь?


Еще от автора Елена Леонидовна Елисеева
История экономических учений

Издание предназначено для подготовки студентов экономических специальностей к сдаче экзаменов и зачетов. Конспект представлен в соответствии с современными стандартами.В курсе лекций представлены наиболее полные ответы.Конспект лекций поможет в подготовке и успешной сдаче экзаменов.


Рекомендуем почитать
Великий Гэтсби. Главные романы эпохи джаза

В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».


Секретная почта

Литовский писатель Йонас Довидайтис — автор многочисленных сборников рассказов, нескольких повестей и романов, опубликованных на литовском языке. В переводе на русский язык вышли сборник рассказов «Любовь и ненависть» и роман «Большие события в Науйяместисе». Рассказы, вошедшие в этот сборник, различны и по своей тематике, и по поставленным в них проблемам, но их объединяет присущий писателю пристальный интерес к современности, желание показать простого человека в его повседневном упорном труде, в богатстве духовной жизни.


Эти слезы высохнут

Рассказ написан о злоключениях одной девушке, перенесшей множество ударов судьбы. Этот рассказ не выдумка, основан на реальных событиях. Главная цель – никогда не сдаваться и верить, что счастье придёт.


Осада

В романе известного венгерского военного писателя рассказывается об освобождении Будапешта войсками Советской Армии, о высоком гуманизме советских солдат и офицеров и той симпатии, с какой жители венгерской столицы встречали своих освободителей, помогая им вести борьбу против гитлеровцев и их сателлитов: хортистов и нилашистов. Книга предназначена для массового читателя.


Богатая жизнь

Джим Кокорис — один из выдающихся американских писателей современности. Роман «Богатая жизнь» был признан критиками одной из лучших книг 2002 года. Рецензии на книгу вышли практически во всех глянцевых журналах США, а сам автор в одночасье превратился в любимца публики. Глубокий психологизм, по-настоящему смешные жизненные ситуации, яркие, запоминающиеся образы, удивительные события и умение автора противостоять современной псевдоморали делают роман Кокориса вещью «вне времени».


Новолунье

Книга калужского писателя Михаила Воронецкого повествует о жизни сибирского села в верховьях Енисея. Герои повести – потомки древних жителей Койбальской степи – хакасов, потомки Ермака и Хабарова – той необузданной «вольницы» которая наложила свой отпечаток на характер многих поколений сибиряков. Новая жизнь, складывающаяся на берегах Енисея, изменяет не только быт героев повести, но и их судьбы, их характеры, создавая тип человека нового времени. © ИЗДАТЕЛЬСТВО «СОВРЕМЕННИК», 1982 г.


Дочки-матери

Еще вчера Юлия была женой состоятельного человека и у нее не было сомнений в будущем своей дочери и своем собственном…Сегодня, после трагической гибели мужа, она — нищая, и, кажется, помочь ей не может никто.Ее подруга Наталья никогда не могла рассчитывать на своего незадачливого мужа — и тревога за дочь, и все многочисленные проблемы ложились на ее, и только на ее, плечи.В жизнь каждой из них приходит ЛЮБОВЬ.Та самая любовь, которая расцвечивает жизнь новыми красками и наполняет ее особым смыслом.Та самая любовь, которая делает женщину СИЛЬНОЙ.Та самая любовь, перед которой отступают все трудности и невзгоды!


Колыбельная для Волчонка

Две жизни. Две судьбы. И одна любовь.Любовь, в которую давно уже не верит автогонщик по прозвищу Белый Волк, внешне — мужественный супермен, а на поверку — мучительно одинокий, изверившийся в жизни человек…Любовь, которая озаряет новым светом жизнь независимой и гордой Ирины, не так давно потерявшей все, что было ей дорого, погруженной в черный омут безнадежности…Две боли. Две надежды на счастье. И — одна любовь...


Сага о бедных Гольдманах

Семейные интриги, ревность и соперничество двух сестер, такое долгое, что становится судьбой, любовь к одному – на двоих – мужчине... Некрасивую, упрямую, бедную сестру снедает зависть к богатой, красивой, нежной, очаровательной. «Плохая девочка» станет главным редактором глянцевого журнала, «хорошая девочка» – новой русской женой, и это не мыльная опера, а полная реалий жизнь ленинградской семьи с конца 70-х годов до наших дней, история о том, как дети расплачиваются за ошибки родителей, о незабываемой любви, о самой жизни...


Бред сивого кобеля

Казалось бы – что нужно женщине для счастья? Любящий муж, богатый дом… Но рядовой поход в гости к свекрови перевернул всю ее жизнь. Нежданно-негаданно она встретила там Его. И утонула в его глазах, и забыла обо всем. Хотя… у нее нет права его любить.