Жить в эпоху перемен - [28]
Аванс — получка
Если бы бабья голова моя не закружилась от внезапной заботы Сергея Владимировича о моем благополучии!
Если бы муж-защитник хоть раз спросил: «Тебе трудно? Ты устала?», а потом предложил: «Вот я, каменная стена. Прячься за меня!»
Если бы у меня в голове вообще хоть что-нибудь было — влезла бы я в такую петлю?
Нет!
Нет, потому что только полная идиотка могла это сделать по доброй воле.
…Вожделенный подростковый центр решено было возводить на развалинах приюта «Милосердие» для социально-убогих взрослых. Приют года три кормился гуманитарной помощью, бодро сплавляя заграничные тряпки в окрестные магазины. Потом в какой-то момент оборванность и завшивленность подопечных перешли все мыслимые пределы, приют по-тихому прикончили, а не успевший отощать персонал в полном составе перекочевал в местный Дом престарелых.
На какие шиши пили социально-убогие, неизвестно, но практичный Коля первым делом взялся сдавать бутылки и насдавал-таки на новый аккумулятор. После распития обитатели приюта, судя по всему, изливали свою гражданскую ущербность прямо на двери: они насмерть пропахли мочой и были сплошь исписаны любовно-сортирной лирикой.
При всем при том жили отверженные, судя по некоторым признакам, дружно, чему и оставили письменные свидетельства в соответствующем ароматном стиле. Коля, например, надолго зачитался нецензурным рифмованным диалогом, украсившим вход в одну из бывших спален.
— По корешам, видно, ребята были, — объяснил мне сподвижник дрогнушим голосом смысл написанного. — Крепко дружили…
— Почему? — не согласилась я. — Ты посмотри, как они кроют друг друга.
Коля взглянул на меня, суровый и отчужденный:
— Это — не кроют, Анна Сергеевна. Это — забота. Мужская дружба, понимать надо.
— А-а, — извинилась я и поняла: есть дверь в Колиной душе, которая закрыта предо мной навеки. За ней уединилось мужское братство, сомкнувшее дружные ряды, и — никаких баб!
Туалетной бумаги бедняги, к сожалению, не знали. Вместо нее они пользовались кафельной плиткой, которой были облицованы стены в нужниках, и результаты этого процесса отпечатались метра на полтора в высоту. Виртуозность такой техники привела Колю в полный восторг, и он попытался рассказать мне, как они обходились, когда работали в артели.
Я попытку эту пресекла в корне. Обсуждать было нечего: в смете значился ремонт косметический. А нужен был капитальный. Денег же было — ровно треть от стоимости ремонта косметического.
Вот я и говорю: только полная идиотка могла по доброй воле влезть в такую петлю! А куда деваться? Договор-то, который дороже денег, подписан…
— Анна Сергеевна, — прервал Коля мои бесплодные сожаления, — у меня сосед ремонтом занимается. У них бригада. Хотите, я договорюсь? Дешево берут.
Дешево-то дешево, да как бы дороже не стало…
— Веди, — сурово согласилась я, — поговорим. Посмотрим.
Я озиралась. Не выкрутиться: точно, посадят за расхищение бюджетных средств в особо крупных размерах. Выход один: лихоимцам Сергею Владимировичу и Ивану Павловичу не давать ни копейки, а честно и тупо выполнить работы на весь объем финансирования, призвать объективную и бескорыстную комиссию во главе с мудрым Иваном («Дети — наша забота!»), которая заботливо и государственно акты не подпишет, так как тут же обнаружит расхищение бюджетных средств в особо крупных размерах, хоть тут золотые унитазы расставь по всем углам с полным документальным подтверждением. Опять-таки меня посадят!
Может быть, сэкономить на Сергее? Шалая идейка была так очевидно нелепа (супруга его владела торговым отделом в администрации), что я тут же на нее плюнула и привычно закруглилась: посадят!
Ничего не поделаешь: придется платить и выполнять договор! Подростки-то, в самом деле, в чем виноваты? Около тысячи долларов, на худой конец, после раздачи судорожно наделанных и спешно отданных долгов у меня оставалось.
А ничего страшного! Рамы сгнили — ерунда, у нас на даче есть; должно хватить. Линолеум в смету заложен, двери оклеим обоями, отходы жизнедеятельности социально-убогих организмов смоем. Потолки, стены и полы сделает Колина шарашка. Платить буду мало, с неохотой и нерегулярно. Работу принимать придирчиво, свирепо, раздраженно, заставляя переделывать и вычитая за испорченные материалы.
И я развеселилась, да тут и Коля подоспел.
— Вот, Анна Сергеевна, Василий Федорович. — Сподвижник мой чувствовал себя уже не каким-то занюханным экспедитором, а прорабом. Или заместителем директора неважно чего по неизвестно чему. Эволюционировал помаленьку, тянулся ввысь.
Василий Федорович был коренаст, помят, немногословен и сомнителен. Неприветливо кивнув и буркнув: «Вася», он с достоинством рабочего человека, не сломленного проклятым капитализмом, забродил вдоль помещений, озабоченно тряся головой, время от времени пиная ногами двери и попутно отколупывая кусочки штукатурки. Отколупнутое он растирал пальцами и с наслаждением нюхал.
— Ну что, хозяйка? — спросил он, закончив обход.
— Надо бы сделать. Потолки, стены, линолеум. Оплата сдельно-премиальная, — твердо ответила я. — За сколько возьметесь?
Вася почему-то посмотрел на Колю и сказал:
Издание предназначено для подготовки студентов экономических специальностей к сдаче экзаменов и зачетов. Конспект представлен в соответствии с современными стандартами.В курсе лекций представлены наиболее полные ответы.Конспект лекций поможет в подготовке и успешной сдаче экзаменов.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.
В наше время никто не бросается под поезд от любви… Но ведь у каждого свой личный поезд, правда? В наше время никого не шокирует развод… если он чужой. В наше время никого не волнует измена. А если это НАМ изменили?История современной Анны Карениной, нашей близкой знакомой, умницы и красавицы, читается на одном дыхании, волнует и заставляет подумать о своем, личном, а присущая автору ирония делает ее не только увлекательной, но и трогательно-смешной.Соня Головина – счастливица. У нее есть все, трудно даже перечислить, сколько у нее всего есть, и все на удивление замечательно: и муж, и любовник, и свекровь, и положение в обществе, и работа в Эрмитаже, и обеспеченность – она даже забывает получать зарплату.
Две жизни. Две судьбы. И одна любовь.Любовь, в которую давно уже не верит автогонщик по прозвищу Белый Волк, внешне — мужественный супермен, а на поверку — мучительно одинокий, изверившийся в жизни человек…Любовь, которая озаряет новым светом жизнь независимой и гордой Ирины, не так давно потерявшей все, что было ей дорого, погруженной в черный омут безнадежности…Две боли. Две надежды на счастье. И — одна любовь...
Семейные интриги, ревность и соперничество двух сестер, такое долгое, что становится судьбой, любовь к одному – на двоих – мужчине... Некрасивую, упрямую, бедную сестру снедает зависть к богатой, красивой, нежной, очаровательной. «Плохая девочка» станет главным редактором глянцевого журнала, «хорошая девочка» – новой русской женой, и это не мыльная опера, а полная реалий жизнь ленинградской семьи с конца 70-х годов до наших дней, история о том, как дети расплачиваются за ошибки родителей, о незабываемой любви, о самой жизни...
Казалось бы – что нужно женщине для счастья? Любящий муж, богатый дом… Но рядовой поход в гости к свекрови перевернул всю ее жизнь. Нежданно-негаданно она встретила там Его. И утонула в его глазах, и забыла обо всем. Хотя… у нее нет права его любить.