Жить в эпоху перемен - [11]

— Да ну? — заинтересованно отозвалась я.

— Вот вам и «да ну»! — отрезал Коля. — Хоть бы один жакан у кого завалялся! Да там думать было некогда — все врассыпную. Я с полкилометра пролетел — куда идти? Собаки где-то брешут, а мужиков нету. Два часа кричали, пока собрались. Надо к дому выходить, а собак нету. Брешут где-то. Плюнули, пошли собак искать. Идем на лай, дошли — мать честная!

Он бросил руль и развернулся ко мне всем корпусом. Волосенки его стояли дыбом, глаза ошалело пламенели.

— Медведь в болоте утоп!

— Коленька, — осторожно попросила я, — возьми руль, пожалуйста.

— А? Что? — он очумело покрутил головой, схватился за руль и успел-таки вывернуться из-под носа встречного КамАза. — Утоп медведь в болоте! Но не до конца. Башка наружу торчит, лапами машет, ревет — ужас! Собаки надрываются — ужас! Стали думать, что с медведем делать. Сели, закусили, ну, выпили по одной, а что, Анна Сергеевна, охота — святое дело!

Коля был в раже. Он вдохновенно раскачивался над рулем, как джазовый пианист над клавиатурой, остервенело шуровал ногами по педалям и время от времени метал в меня огненные взгляды.

На спидометр я старалась не смотреть.

— После третьей Толян — это чьи лайки были — говорит: а давайте, мол, моих псов на медведя натаскаем! Собак-то натаскивают на зверях или там на чучелах, а кто же Толяну даст медвежью шкуру для лаек? А тут случай такой! Веревки у нас с собой были. Обвязали мы медведю лапы, за башку-то не ухватишь — откусит, и стали тянуть. Ух и перли мы его, Анна Сергеевна! Ух и перли! Тяжеленный был, сволочь. Доперли до дерева, за все лапы привязали и давай собак науськивать! — Ту голос его перешел в невнятное бормотание, он обмяк, причалил к обочине и обессиленно склонил голову на руль.

— А дальше-то что было? Науськали?

Коля помолчал, поднял голову и, глядя в сторону, горько сказал:

— Науськать-то науськали. И домой вроде все пришли. А вот что мы с медведем сделали? Сдох, наверное, привязанный…

— Потрясающе! — искренне сказала я и робко попросила: — Поехали, а?

Мы тронулись. Коля что-то загрустил и замолчал, слава Богу. Я размышляла. А что, очень может быть! Охота — святое дело. Помню, в первый год, как я вышла замуж, муж собрался на охоту. Выходили они в три утра, а укладывать рюкзак он начал с шести часов вечера. Четыре мешка еды потребовал, прочие припасы. Три килограмма дроби в патроны запихал. Правда, когда он стал грузить седьмую бутылку водки, я засомневалась: не перестреляют ли они там друг друга?

Принесли его на следующий день к вечеру.

— Женщ-щин-на, — велел он, — изжарь дичь. Я есть хочу, — и он задрых так же мертвецки, как был пьян.

Я покопалась в рюкзаке и среди мусора нашла дичь: птичку размером с кулак, но очень тяжелую. Щипать ее пришлось долго, уж очень она была волосатая, так что жаркое поспело как раз к сроку: добытчик продрал глаза.

Есть дичь было нельзя. Все три килограмма дроби обнаружились внутри.

— Гениальный выстрел, — восторгалась я, — потрясающий! Как тебе удалось столько железа в воробья запихать?

— Охота… — туманно ответил Мужчина. — Святое дело.

Жадность фраера сгубила

О детях я, пожалуй, рассказывать не стану, да ведь детские истории — на любителя! Подкатил сентябрь, и все пошло как положено: старший отправился в институт встречаться с друзьями, младшие — в школу готовиться к дискотекам, я — на рынок ковать материальное благополучие, муж… Кто ж его знает!

Позвонил поставщик.

— Здравствуйте, — нервно пробормотал он. — Вам персики не нужны?

— Персики? — задумалась я. — А почем?

— По три. Если сегодня возьмете, — ответил он. — Завтра поздно будет.

Персики по три тысячи! Даром отдает. Я проявила разумное недоверие:

— А что это вы их даром отдаете? Гнилые небось?

— Хорошие персики, — затравленно ответил он. — Мне просто вечером деньги нужны.

Бывает.

— А сколько?

— Тонна.

Столько-то денег у меня наскребалось, если обернуть их за день-два, проблема же состояла в том, что продавать райские фрукты было негде: не в хлебном же ларьке и не рядом с косметикой…

— Перезвоню, — ответила поставщику и тут же позвонила на знакомый соседний завод.

— Здравствуйте, — нервно пробормотала я. Шутка ли! Сто тридцать процентов можно накинуть! — Вам персики не нужны?

— Персики? — задумались там. — А почем?

— По семь! Если сразу тонну возьмете и сегодня, — ответила я.

— А что это вы их даром отдаете? Гнилые небось? — обидели меня.

— Хорошие персики. Для трудового коллектива. Берете?

— Перезвоните через полчаса, — ответили мне.

Я тут же позвонила поставщику:

— Судя по всему, возьму, раз не гнилые. Минут через сорок точно отвечу. Цена та же — три?

— Три, — уныло сказал поставщик. — Но еще двадцать минут. Потом у меня их за четыре возьмут.

— Перезвоню, — напряженно ответила я и тут же позвонила на завод.

— Ну как? Насчет персиков?

— Да вроде возьмем, — неуверенно ответили мне. — А они точно не гнилые и по семь?

— Точно, — ответила я, — не гнилые. А по семь они будут еще пятнадцать минут. Потом их у меня по восемь возьмут.

— Везите! — решились на заводе. — Только до четырех, а то сегодня пятница.

— Коля! — взревела я, выхватывая деньги из сейфа. — Дуй за персиками! Одна нога здесь — другая там. К часу — чтобы был как из пушки!