Жить - [32]
— Надо.
Цзячжэнь и Фэнся только пригубили и поморщились, а мы с Эрси с удовольствием опрокинули. Эрси прослезился и сказал:
— Вот уж не думал, что настанет такой день!
Мы с Цзячжэнь тоже всплакнули. Я вздохнул:
— Мы тоже не думали, боялись, что, когда умрем, Фэнся останется одна. А теперь у нее и муж, и ребенок.
Фэнся увидела, что мы плачем, и тоже расплакалась. Цзячжэнь добавила:
— Жалко, Юцин не дожил до этого дня. Его вырастила Фэнся. Как бы он за нее радовался!
Тут и Эрси заплакал:
— И мои родители не дожили. Мать, когда умирала, всё держала меня за руку…
Поплакали мы вчетвером, а потом Эрси улыбнулся и говорит:
— Батюшка, матушка, кушайте бобы — Фэнся делала.
Тут мы вспомнили, что скоро у нас родится внук, и опять развеселились. Так мы дотемна то плакали, то смеялись, пока не пришла пора им уходить.
Эрси заботился о Фэнся. Летним вечером сажал ее во дворе на холодок, а сам ложился в кровать, кормил комаров, и Фэнся они ночью уже не кусали. Раз Фэнся зашла в комнату его проведать, так он ее выставил обратно! Это мне рассказали соседи. Они его спросили:
— Почему не купишь полог от комаров?
Он только ухмыльнулся. А мне при случае сказал:
— Пока долг не верну, тратиться не буду.
Он весь был покусанный. Я его пожалел, а он ответил:
— Ничего страшного. Пусть лучше меня кусают одного, чем их вдвоем.
Фэнся родила зимой, в снегопад. Она всю ночь лежала в родильном отделении. Мы с Эрси уже заволновались, спросили врача — он сказал, что еще рожает. Эрси предложил мне:
— Отец, иди домой, поспи!
— Не засну, сердце не на месте.
— Когда Фэнся родит, надо, чтобы кто-то за ними ухаживал. Пойди отоспись.
— Лучше ты иди!
Так мы препирались до самого утра, и оба остались. Уже выписывали женщин, которые пришли позже Фэнся, а она все рожала. Мы пошли к дверям и услышали, как женщина кричит. Эрси говорит:
— Бедная Фэнся!
Но мы немного успокоились. А потом я сообразил:
— Фэнся не умеет кричать!
Эрси побледнел, побежал в отделение и закричал:
— Фэнся, Фэнся!
Вышел врач:
— Чего орешь?
— Почему моя жена все еще там?
— Одни рожают быстро, другие медленно. Мы опять стали ждать. Потом вышел другой врач и спросил:
— Оставляем мать или ребенка?
Мы обомлели.
— Я кого спрашиваю?
Эрси упал на колени.
— Доктор, спаси мою жену!
И заплакал.
Я его поднял, говорю:
— Не плачь, Фэнся-то жива. Люди говорят: был бы лес, дрова найдутся.
А сам плачу: у меня не будет внука.
В полдень вышел врач.
— Родился мальчик.
— Я хотел жену!
— И жена цела.
Меня затрясло: стар я был для таких страстей. Да и Эрси от радости чуть с ума не сошел: хохочет и остановиться не может. Я говорю:
— Теперь можно и поспать.
Как только я ушел, беда и приключилась. Фэнся потеряла много крови. Доктора дали ей кислороду — не помогло. К вечеру она умерла. У меня сын и дочь умерли от родов. Он от чужих, она от своих. Пошел я к ней в больницу — и вспомнил эту комнатку: там десять лет назад лежал Юцин. Стою на улице и слышу, как Эрси зовет Фэнся. У меня заболело в груди. Я сел на корточки в сугроб. Все заволокло метелью, я дверей не видел. Позвал Эрси наугад. Он вышел ко мне и сказал:
— Я хотел спасти ее, а спасли сына.
— Эрси, у этой больницы счеты с нашими предками. Она погубила мне и сына, и дочь. Пойдем отсюда.
Он взвалил на спину Фэнся, и мы пошли. Было темно, дул ветер, снег бил в лицо.
Эрси плакал молча. Потом говорит:
— Отец, я больше не могу идти.
— Давай я понесу.
— Нет.
Прошли еще несколько шагов, он сел на корточки и говорит:
— Спину ломит.
— Это от слез.
Дома он положил Фэнся на кровать, сам сел на край. Я не мог на них смотреть. Посмотрел на стену. А там их тени — одна лежачая, другая как на коленях. И даже видно, как капают слезы. Я пошел вскипятить чаю, чтобы Эрси согрелся. Вернулся — а он потушил свет и спит вместе с Фэнся.
Я просидел на кухне до рассвета. За окном выл ветер, вместо снега пошел град. Он колотил в окно. Из-под двери дуло. У меня заледенели колени. И сердце заледенело, я даже не мог поплакать о дочке и о сыне. Эрси и Фэнся спали тихо. Я думал, что Цзячжэнь лежит и ждет новостей: кто родился — мальчик или девочка? Как сказать ей, что Фэнся больше нет? Когда умер Юцин, она чуть не ушла за ним.
Утром Эрси отнес Фэнся к нам домой. Снег укутал ее, словно вата.
Цзячжэнь сидела растрепанная, откинувшись на стену. Она почуяла, что с Фэнся беда. Еще бы: меня не было дома два дня и две ночи. Тут мы с Эрси опять заплакали. Он положил Фэнся на кровать. Цзячжэнь опустила голову и стала на нее смотреть во все глаза. Она не плакала, только гладила Фэнся по лицу и волосам.
Эрси сел у кровати на корточки, а я стоял рядом и следил за Цзячжэнь. Она только покачивала головой. Глаза у нее были сухие. А постель намокла — это снег растаял.
Мы похоронили Фэнся рядом с Юцином. Небо прояснилось. Ветер задул еще сильнее, так свистел, что не было слышно, как листья шелестят, чуть не сшибал нас с ног. Снег слепил глаза. Мы с Эрси не могли оторваться от черной могилы. Он сказал:
— Похороните меня тут.
— Ох, что ты, Эрси! Уж я-то умру раньше тебя.
Эрси сходил в город, принес из больницы сына. Мальчик сморщил личико и покосился на нас. Мы с Эрси засмеялись. А Цзячжэнь только смотрела на него в упор, как на Фэнся. Мы перестали смеяться и испугались: что с ней? Эрси попросил меня дать младенцу имя. Цзячжэнь хрипло сказала:
В этом романе Юй Хуа (р. 1960), один из самых ярких современных китайских прозаиков, через историю взаимоотношений двух сводных братьев, живущих в небольшом городке Лючжень под Шанхаем, показывает путь страны из недавнего прошлого с ужасами «культурной революции» в непростое, полное противоречий настоящее. «Братья» — сатирическое описание современного китайского общества, в котором новыми ценностями оказываются безудержное стремление к статусу, деньгам и сексу. Лючжэнь — уменьшенная модель всего Китая с характерными социальными типажами и их трансформацией (бойцы идеологического фронта становятся пиарщиками, комсомолки — хозяйками борделей, маргиналы — олигархами)
В антологию современной китайской прозы вошли повести и рассказы, принадлежащие перу самых выдающихся писателей Китая. Острые и смелые произведения, отражающие перемены в китайском обществе, дают почувствовать сложную, многоликую жизнь и настроения современных китайцев, ощутить содержательное богатство новейшей китайской литературы. СОДЕРЖАНИЕ: Те Нин. ВСЕГДА — ЭТО СКОЛЬКО? Цзя Пинва. СЕСТРИЦА ХЭЙ Лю Хэн. СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ БОЛТЛИВОГО ЧЖАН ДАМИНЯ Дэн Игуан. МОЙ ОТЕЦ — ВОЕННЫЙ Линь Си.
Потрясающая книга, написанная одним из самых популярных и талантливых авторов современного Китая.Книга, представляющая Китай во всем его многообразии, ИЗНУТРИ — глазами одного из непосредственных свидетелей его стремительного взлета.Как в этой стране уживаются вера в идеалы революции и «национальный вид спорта» — печально знаменитые китайские подделки ведущих брэндов?Как законопослушность китайцев соседствует с коррупцией и взяточничеством?Как может китаец одновременно гордиться своей страной, сострадать и смеяться над ней?Чтобы понять это, необходимо прочитать удивительную книгу Юй Хуа!..
Наконец к русскому читателю пришел роман одного из крупнейших современных китайских писателей Юй Хуа, названный критиками в числе десяти самых влиятельных произведений современной китайской литературы. Этот роман о человеке, который вынужден сдавать кровь, чтобы его семья могла пережить голод, болезни, политические кампании и прочие невзгоды, – еще недавно в таком положении оказывались многие китайцы. По этой книге в 2015 г. южнокорейский режиссер Ха Чжон У снял одноименный фильм. В «Тексте» выходили романы Юй Хуа «Жить» и «Братья».«…Книга эта и в самом деле – долгая народная песня, ритм ее – скорость воспоминаний, мотив мягко скользит с ноты на ноту, а паузы кроются за рифмами.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».