Жить - [31]
— Расстреляли сразу после Освобождения.
— А кулаки?
— Был один, в позапрошлом году помер.
— А идущие по пути капитализма?
— У нас тут деревенька, откуда взяться капиталистам?
— А ты кто?
— Бригадир.
— Ты и есть идущий по капиталистическому пути!
— Нет, я по нему не ходил!
Но девочка пропустила его слова мимо ушей и закричала:
— Товарищи крестьяне! Этот капиталист захватил власть, угнетал вас и осуществлял белый террор! Вы должны восстать против гнета и уничтожить его и его прислужников!
Мы все стояли ошарашенные. Бригадир всегда был такой важный, мы его слушались, а теперь он кланяется и просит пощады. Он попросил нас:
— Скажите, что я вас не угнетал!
Мы пробормотали:
— Бригадир нас не обижал. Он хороший…
Девочка нахмурилась:
— Мы с ним покончим! Увести!
Бригадиру связали руки за спиной и повели прочь из деревни. Он причитал:
— Земляки, спасите! Город для меня что могила!
Но никто не посмел и пикнуть.
Мы думали, его в городе если и не убьют, то покалечат. Но через три дня он вернулся в целости и сохранности, только весь в синяках. Когда его окликнули, он приоткрыл глаза, но ничего не ответил. Пошел к себе в дом и спал там два дня, а на третий вышел с мотыгой в поле. Синяки побледнели. Его наперебой стали спрашивать, как дела, больно ли били. Он сказал:
— Что били больно, не беда, главное — спать не давали.
И заплакал.
— Я вас берег как детей родных, а вы меня не защитили!
Мы опустили головы.
Бригадира били всего три дня, а вот Чуньшэну пришлось хуже. Однажды в городе я увидел, как ведут толпу капиталистов в дурацких колпаках и с табличками на шее. Впереди шел Чуньшэн. Вдруг он крикнул:
— Да здравствует председатель Мао!
К нему подбежали парни с красными повязками:
— Да как ты смеешь, капиталистическое отродье!
Они набросились на него и стали избивать руками и ногами. Он не кричал, только голова колотилась об землю. Я подошел, дернул одного из них за рукав и попросил:
— Не бейте его!
Он так меня толкнул, что я упал.
— Ты знаешь, что это бывший начальник уезда, капиталист?
— Нет, я только знаю, что это Чуньшэн.
Я их отвлек — они перестали бить Чуньшэна и велели ему подняться на ноги. Я ему помог. Он узнал меня и сказал:
— Фугуй, беги отсюда.
Дома я все рассказал Цзячжэнь и добавил:
— Не надо тогда было выгонять его из дома.
Она хотя и промолчала, но я видел, что в душе согласна.
Через месяц он пришел к нам тайком глубокой ночью. Мы проснулись от стука в дверь. При свете луны я увидел его опухшее от побоев лицо. Я позвал его в дом. Он спросил:
— А как сестрица?
Я сказал:
— Цзячжэнь, это Чуньшэн.
Она села в кровати, но промолчала. Чуньшэн не решался войти. Я повторил:
— Цзячжэнь, это Чуньшэн.
Она опять ничего не ответила. Пришлось мне набросить одежду и выйти к нему во двор. Чуньшэн остановился под нашим деревом и сказал:
— Фугуй, я пришел попрощаться.
— Куда едешь?
Он ответил сквозь зубы:
— Я не хочу жить!
— Чуньшэн, не дури! У тебя жена и ребенок!
— Они каждые день подвешивают меня и бьют.
Он поднес мою руку к своей. Она была горячая, будто вареная.
— Больно?
— Я уже не чувствую.
Я положил руку ему на плечо.
— Чуньшэн, садись. Мертвецы хотят ожить, а ты собрался помирать? Жизнь тебе дали родители, сначала спроси разрешения у них!
Он смахнул слезы:
— Их давно нет.
— Тем более ты должен жить! Ты всю войну прошел!
В ту ночь мы много говорили. Под утро Чуньшэн собрался уходить, и вдруг Цзячжэнь крикнула:
— Чуньшэн!
Мы вздрогнули. Она все слышала! Цзячжэнь опять позвала:
— Чуньшэн!
Он вошел в дом. Цзячжэнь сказала:
— Ты должен жить! Ты должен нам жизнь. Ты ее вернешь, если сам останешься жить.
Он кивнул. Я проводил его до околицы. Он захромал в сторону города. Я крикнул:
— Обещай, что будешь жить!
Он ответил:
— Обещаю.
Но не сдержал обещания — через месяц повесился.
Цзячжэнь, когда услышала об этом, целый день печалилась, а вечером сказала:
— Он в смерти Юцина не виноват. Настала страда. Я уже не мог ходить в город к Фэнся. Мне и в поле надо было отработать, и Цзячжэнь накормить. Хорошо, тогда была коммуна: все делили поровну. Был бы я лет на двадцать моложе, я бы за одну ночь высыпался. А у стариков сил мало. В поле я еле шевелился. Но все понимали, как мне трудно. Никто слова не говорил.
На несколько дней пришла погостить Фэнся. Она все делала по дому, ходила за Цзячжэнь. Для меня большое облегчение. Но недаром говорят: «Замужняя дочь — что выплеснутая вода». Мы с матерью решили, что ей пора домой. Я вытолкал ее из дома и пихал до самой околицы. Люди смеялись:
— Никогда, Фугуй, не видели такого отца, как ты!
Я тоже засмеялся:
— Ей надо ходить за мужем!
А про себя подумал: ни у кого нет такой заботливой дочери.
Вскоре она вернулась с Эрси. Я их узнал издалека, потому что они опять держались за руки. Эрси нес бутылку рисового вина и скалился во весь рот. Фэнся держала в руке бамбуковое лукошко и тоже улыбалась. Я сразу понял, что они с радостной вестью.
Дома Эрси прикрыл дверь и сказал:
— Батюшка, матушка! У нас будет ребенок!
Мы от радости забыли про вино. Но потом все-таки вспомнили. Эрси поставил бутылку на маленький столик, Фэнся вынула из лукошка бобы, я принес четыре чашки. Все уселись на кровать: Фэнся с матерью, я с Эрси. Он разлил вино. Фэнся не хотела пить, но он сказал:
В этом романе Юй Хуа (р. 1960), один из самых ярких современных китайских прозаиков, через историю взаимоотношений двух сводных братьев, живущих в небольшом городке Лючжень под Шанхаем, показывает путь страны из недавнего прошлого с ужасами «культурной революции» в непростое, полное противоречий настоящее. «Братья» — сатирическое описание современного китайского общества, в котором новыми ценностями оказываются безудержное стремление к статусу, деньгам и сексу. Лючжэнь — уменьшенная модель всего Китая с характерными социальными типажами и их трансформацией (бойцы идеологического фронта становятся пиарщиками, комсомолки — хозяйками борделей, маргиналы — олигархами)
В антологию современной китайской прозы вошли повести и рассказы, принадлежащие перу самых выдающихся писателей Китая. Острые и смелые произведения, отражающие перемены в китайском обществе, дают почувствовать сложную, многоликую жизнь и настроения современных китайцев, ощутить содержательное богатство новейшей китайской литературы. СОДЕРЖАНИЕ: Те Нин. ВСЕГДА — ЭТО СКОЛЬКО? Цзя Пинва. СЕСТРИЦА ХЭЙ Лю Хэн. СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ БОЛТЛИВОГО ЧЖАН ДАМИНЯ Дэн Игуан. МОЙ ОТЕЦ — ВОЕННЫЙ Линь Си.
Потрясающая книга, написанная одним из самых популярных и талантливых авторов современного Китая.Книга, представляющая Китай во всем его многообразии, ИЗНУТРИ — глазами одного из непосредственных свидетелей его стремительного взлета.Как в этой стране уживаются вера в идеалы революции и «национальный вид спорта» — печально знаменитые китайские подделки ведущих брэндов?Как законопослушность китайцев соседствует с коррупцией и взяточничеством?Как может китаец одновременно гордиться своей страной, сострадать и смеяться над ней?Чтобы понять это, необходимо прочитать удивительную книгу Юй Хуа!..
Наконец к русскому читателю пришел роман одного из крупнейших современных китайских писателей Юй Хуа, названный критиками в числе десяти самых влиятельных произведений современной китайской литературы. Этот роман о человеке, который вынужден сдавать кровь, чтобы его семья могла пережить голод, болезни, политические кампании и прочие невзгоды, – еще недавно в таком положении оказывались многие китайцы. По этой книге в 2015 г. южнокорейский режиссер Ха Чжон У снял одноименный фильм. В «Тексте» выходили романы Юй Хуа «Жить» и «Братья».«…Книга эта и в самом деле – долгая народная песня, ритм ее – скорость воспоминаний, мотив мягко скользит с ноты на ноту, а паузы кроются за рифмами.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».