Жил-был сталкер - [38]

Люси обнимал его за плечи, говорил что-то, поэтому он не заметил, как посреди коридора из ничего возник Шарль. Он отстранил Люси, взял Маркиза за руку и заглянул в глаза. Лесли бы полез в мозги, он церемонностью не отличался.

– У меня белая горячка, – растерянно сообщил Маркиз. После двухминутной паузы Шарль отозвался:

– Нет.

Слегка обалдевший Люси моргал. Шарль вежливо попрощался и увел Маркиза. Нечто двигалось следом, и он окончательно впал в панику.

Выпал из паники он, естественно, уже на базе и с упреком посмотрел на Шарля. Тот спокойно объяснил:

– Без аппаратуры мне трудно сделать окончательный вывод.

Весь вид Лесли изображал оскорбленное медицинское достоинство. Робби тоже дружелюбием не лучился. Значит, Шарль эту парочку к нему не подпустил. Поодаль инспектор Кларк барабанил пальцами по поверхности ценного прибора и злился. Ценный прибор по имени Эр Грей продолжал возиться с менее ценным прибором, вокруг лежали инструменты и запчасти. Шарль убежденно сказал:

– Ты ошибаешься. У тебя абсолютно точно нет белой горячки. Есть некоторое отравление организма алкоголем, но вовсе не опасное. А теперь расскажи, что ты видел.

Маркиз задумался.

– Не знаю.

Тут уж встрепенулся Кларк. За все эти годы он вряд ли слышал от Маркиза «не знаю». На пороге нарисовался суперценный прибор по имени Дино и вопросительно посмотрел на начальство, а потом поздоровался с Маркизом. Надо сказать, поздоровался как с родным. Лестно, что абориген не желает считать тебя прибором, а упорно считает человеком, в то же время соглашаясь с тем, что Робби все-таки робот, то есть прибор.

– Какого это было размера? – спросил Кларк. Пошла работа.

Маркиз подумал, показал рукой примерно на метр от пола. Потом выше. Потом ниже. Потом растерянно произнес:

– Не знаю.

– Какой формы?

Маркиз сделал несколько неопределенных жестов и промямлил:

– Не знаю.

– Какого цвета?

– Не знаю, – прошептал Маркиз убито, решив, что врет либо Шарль, либо аппаратура. Кларк покачал головой и пробормотал что-то вроде «надо же». Именно что «надо же». Если Маркиз с двадцатилетним полицейским стажем, сталкер с юных лет, человек, обладающий дьявольской внимательностью и фотографической памятью, не помнит вообще ничего, это само по себе говорит уже о многом. Например, о том, что у него глюки. Или о том, что Зона все же оставила отметину в его мозгу. Или о том, что он злоупотребление спиртным в последние пять дней довело его до неизвестной в Конвенции болезни под названием delirium tremens. Или о том, что он просто сдвинулся по фазе.

Лица инопланетян, включая наиболее сознательных роботов, выражали примерно то же самое, перемешанное с долей сочувствия, а у Кларка, пожалуй, и некоторого злорадства. При всей высокой гуманности высокоразвитых братьев по разуму им не чуждо было ничто человеческое. Особенно Кларку, потому что Кларк был звездным инспектором, а туда брали людей наиболее жестких. Чтоб могли в критической ситуации принять непопулярное решение. Интересно, а почему инспектор Кларк, в чьи обязанности входят лишь разовые визиты в критические места, торчит на Земле черт-те сколько лет? Что уж здесь особо критического? Зона, с которой они безуспешно борются, или Маркиз, не особенно с ними чикающийся?

Но даже такая лестная мысль Маркиза не утешила. Он сжал ладонями голову и унюхал запах крови. Бинт был красным, а при нажатии с него капало. Выражение лица Робби немедленно изменилось, Лесли тоже оживился, и они оба так ринулись оказывать помощь, что столкнулись лбами. Лесли завопил что-то нечленораздельное и транслятором не переводимое, а Робби воспользовался моментом и принялся разрезать повязку. Даже Маркиз не верил, что робот мог непроизвольно столкнуться с человеком. Просто от хронического безделья они яростно конкурируют в борьбе за каждый случай, когда Маркиз попадает им в руки.

Скоро это дошло и до Лесли, и он приказным тоном велел Робби заткнуться и убраться. С видом оскорбленной невинности Робби отошел и начал издали сверлить начальника пристальным взглядом. Маркиз оттолкнул Лесли здоровой рукой.

– Пошел к дьяволу!

Маркиз не верил Лесли после истории с аннигилятором, а Робби хоть и умная, но машина, он запрограммирован так, что никакого вреда человеку причинить не может. Прямо по Азимову. А говорят – выдумки… То-то обалдели пришельцы, когда им абориген три закона роботехники процитировал…

Кровь капала на светлый пол, но без отмены приказа Робби подойти не мог, потому с обреченным видом стоял в стороне.

– Дени, – укоризненно проговорил Шарль. Маркиз взвился:

– Что Дени? Ты все еще не понял, что я им не доверяю? Они спят и видят, как бы у меня в мозгах покопаться!

Шарль разубеждать его не стал, но буднично заметил:

– Ты же знаешь, что я не дам им этого сделать.

Маркиза все равно понесло. Он продолжать орать про то, что у Шарля мания величия, раз он надеется в одиночку справиться с этим стадом козлов, что все они сволочи, что люди, что роботы... Орал он до тех пор, пока не увидел около ценного прибора то самое нечто и не поперхнулся на полуслове. Нечто двигалось к нему.

Маркиз потерял самообладание и заорал еще громче, тыча в нечто пальцем. Судя по растерянным лицам пришельцев, они ничего не видели. Маркиз шарахнулся в сторону, нечто, не имевшее ни размера, ни формы, ни цвета, неумолимо приближалось. Возникло еще одно, и еще... Они брали Маркиза в кольцо. Маркиз начал носиться по залу, вполне осознавая, какое это изумительное зрелище, но ничего поделать с собой не мог. Такого безотчетного страха, первобытного и патологического, он никогда не испытывал.