Жил-был сталкер - [27]

Так вот и Шарль чувствовал примерно то же, но ему было, пожалуй, похуже. Ведь Маркиз, хотя и не убил в своей жизни ни одного человека, вполне допускал возможность угробления себе подобного или тем более пришельцев. И его не то что совесть не мучила, а наоборот, удерживали его вовсе не моральные соображения, а скорее, боязнь разоблачения. Сделать это можно, а сделать и выкрутиться – труднее, а вот сделать и не получить взамен новую группу – невозможно. Технические средства не те. Слабоват он против Конвенции. Или пока не придумал способа.

А каково было Шарлю! С его-то развитием… Маркизовы нехорошие мысли Шарль не подслушивал – считал неэтичным, в отличие от цивилизованной Конвенции, а вот соответствующие настроения чувствовал. Шарль страдал не только потому, что Маркизу было плохо. Для Шарля умышленное убийство было аномалией большей, чем для Маркиза каннибализм.

Себе Маркиз этот перелом простил легко и охотно. Он его пришельцам не простил. Невзирая на их уговоры, он продолжал ходить в Зону, явно злорадствовал, видя их неудачи. Зона не обращала внимания на копошащихся муравьев.

Зато теперь она не хотела принимать Маркиза, словно он был виноват в том, что ее хотели уничтожить. Его начали сторониться братья-сталкеры, раньше набивавшиеся в напарники. Сейчас он ходил всегда один. Зона его невзлюбила, но очень уж не хотелось Маркизу в этом себе признаваться. Как бы там ни было, он сталкер. Ему и без Зоны не жить, и за инопланетянами присматривать надо.

Ходил он уже большей частью из спортивного интереса, а не меркантильного: искал новенькое, совался в новые места, но в «сундук» свой не заглядывал, чтобы не сбить и без того падающие цены. Скупщики совсем обнаглели, платили гроши или не платили вовсе. Недавно толпа до смерти забила Малютку Пьеро. Неизвестные грабители проломили череп Люку Медведю. В ресторане безногого Креста регулярно били стекла. В общем, мешали жить. А помешай-ка полицейскому! Тем более если он Маркиз.

На него, правда, регулярно шли анонимки, но неприятности это доставляло только начальству. Почувствовав нехорошее, Маркиз нагло вспомнил о паре высокопоставленных чиновников, кое-чем ему обязанных… ну, серьезно обязанных. Он напомнил всего лишь о своем существовании, с Рождеством поздравил – и для него проблемы закончились.

Маркиз собирался в Дом. Луи просил приехать. Луи уже почти и не говорил, но Маркиз его понимал пока. Глаза занимали у Луи больше половины лица.

Маркиз покидал в сумку лакомства для «зверушек», комикс для дежурного, забросил сумку на заднее сиденье и поехал. Дом был за городом, старинный особняк посреди огороженного парка, тихое, спокойное, уютное место. Сплошная частная собственность, на которую исправно платились налоги. Маркиз включил радио на полицейскую волну, нарушил устав – потрепался с дежурным по Управлению, послушал перебранку патрульных с диспетчерами… Это нравилось ему больше музыки.

Ворота были открыты. Это сразу насторожило. Странно. Сюда ведь мало кого пускают. Собственно, дежурные знают в лицо всех, кого можно пустить. Но чтоб открыть ворота… Он въехал в парк и почти сразу увидел, что над деревьями поднимается дым.

Не торопясь Маркиз направился к Дому.

Дома не было. Торчали черные обгорелые стены. Трава вокруг тоже выгорела. Он постоял минуту, обошел развалины. Никого…

Из-за деревьев вышел Сталкер и направился к нему. В Доме он был заперт за бронированной дверью, потому что не был человеком. Он убивал всех, кто попадался ему на пути, пока Маркиз не поработал приманкой и не заманил его прямо в Дом. И это существо стояло на расстоянии вытянутой руки. Маркиз напомнил Призраку, кто здесь хозяин, но не шевельнулся. Он, непробиваемый и неунывающий Маркиз, был потрясен. Перевернут. Это была его личная беда.

Сталкер положил ладонь Маркизу на голову. Так он действовал всегда: левая рука на голову, правая на грудь – и покойник.

А Сталкер вдруг просветлел лицом, повернулся и ушел обратно в парк, а Маркиз сел в траву и ткнулся лицом в колени. Сволочи. Какие сволочи… Убивать больных. Убивать детей. Убить Луи с его нечеловеческими глазами. И здесь, в этом мире, Шарль хочет пропагандировать гуманность? Среди двуногих, именующих себя людьми? Они не люди, как и Сталкер. Внешне похожи, даже внутренние органы на тех же местах, а вот психология чужая. Более чужая, чем у обыкновенных Чужих, что в Зоне шарятся.

Шарль появился из ниоткуда (это свое умение он Маркизу даже пытаться объяснить не рискнул), взял его за голову и долго держал. Не то чтобы Маркизу полегчало, но он смог загнать ярость поглубже до поры до времени и снова стать самим собой.

– Тебе очень плохо. Пойдем.

– Им хуже, – кивнул Маркиз на развалины.

– Нет, им не хуже. Их уже нет. Поверь, такие стрессы даже в твоей психике могут произвести сдвиг. Необратимый. Именно после такого потрясения человек меняется. А я не хочу, чтобы ты менялся. Ты своему миру нужен таким, какой ты сейчас.

Маркиз весело улыбнулся.

– Не собираюсь. Я собираюсь найти тех, кто это сделал.

– И?

– И все. Найти и показать их сталкерам. Меня сможешь отговорить ты, или Джемма остановит, или Шарло ввяжется. А их никто не остановит. Даже ты.