Жил-был сталкер - [23]

Дальнейшей лекции Маркиз не слышал, потому что позорным образом отключился. Всерьез и надолго. Во всяком случае, именно такое у него было ощущение, когда он пришел в себя. Было тихо, светло и удобно. Как на том свете.

Комбинезон лежал рядом на стуле, рюкзак стоял на полу, на комбинезоне раздельно лежали аннигилятор и заряд. Маркиз удивился. Он бы так не сделал.

Маркиз посмотрел на себя. Он был абсолютно гол и в местах повреждений густо намазан чем-то розовым. Правое запястье – особенно густо. Кисть приобрела нормальный размер и нормальный цвет, пальцы шевелились. Красная точка на браслете пульсировала явно в такт сердцу. Надо спросить, что это за фигня.

Маркиз сел. Кровать тут же стала креслом. Маркиз лег – и кресло послушно распрямилось. Удобная штука, такую бы в дежурку.

Появился бугай с серебристым значком. Гады. Они только Зону чистят, как же. И за отдельными сталкерами присматривают. Как за представителями Зоны.

– Как дела? – дружелюбно спросил бугай и взял Маркиза за запястье. Межпланетный жест. Опознавательный знак медиков.

– Нормально, – Маркиз пожал плечами. – А что это за хреновина? – он потряс правой рукой.

– Полезная хреновина. Диск связи.

– С кем?

– С тем, у кого он есть. С кем хотите.

– А почему светится?

– И должен. Он же включен. Значит, вы подсоединены к пульту. Не пугайтесь, просто там знают, что вы живы. И если там точка погаснет, то вы умерли.

– Или снял, – усмехнулся Маркиз.

– А вот это никому в Конвенции в голову не придет.

– А это почему мигает?

Лицо пришельца стало серьезным.

– Это значит, что вы нуждаетесь в экстренной медицинской помощи. Если свет ровный, жизнь в опасности.

– А почему у тебя диск выключен?

– Он не выключен, я же в своем уме.

– Почему же не светится?

– Потому что светится только у людей.

– А ты кто – крокодил?

– Я робот.

Вот тут Маркиз, признаться, отпал. Он видал, конечно, человекоподобных роботов в кино, но в кино он и привидения видал, и вечную любовь, и честных политиков… Маркиз потрогал его за руку. Рука была теплая и мягкая.

– Ты в этом уверен?

– Увы, да. – Роботы с чувством юмора не попадались и в кино. – Меня зовут Эр Робби. Собственно, просто Робби, а Эр – это «робот». Нас можно отличить от людей вот по этому значку. Мы не можем его снять ни при каких обстоятельствах. Саморазрушаемся. Дискриминация, правда?

Ай, сосед, так ты еще и робот… Вот машина тебя собьет, в больницу увезут на вскрытие – и вскроют… или маньяк вроде того, что Маркиз отловил полгода назад, вскроет, а вместо кишок – шурупчики и микросхемы…

Как ни странно, Маркиз всему верил. И вообще воспринимал все так, будто он каждый год, в отпуске например, общается в пришельцами. Чудеса неземной техники его мало интересовали: он сильно подозревал, что все равно ничего не поймет, даже если очень захочет. Слава богу, что красная клипса образы передает, а не слова. Словами они друг друга вряд ли поняли.

– И каково же роботу с чувством юмора сознавать, что он робот?

– Для того и вписали в программу, чтоб легче было. Нас матрицируют с людей, вот мне юморист и достался. А вот Грей – зануда страшный, куда там командир попал. А вот есть еще…

– Робби! – рявкнул от двери доктор Лесли. – Это называется, ты инструменты проверяешь?

– Никак нет. Я с землянином разговариваю.

– Брысь.

– Есть, сэр!

Он ушел строевым шагом, а человек взял Маркиза за запястье тем же профессиональным жестом.

– Он тебя не слишком утомил? Этот болтун кого хочешь заговорит. Нет? И слава богу. А глаза у тебя еще тусклые. Голова болит? Нет? Странно, должна болеть. А что, желание разнести нас вдребезги еще не прошло? – Маркиз покачал головой. – Твое право. Но мне бы очень не хотелось быть разнесенным вдребезги. Когда тебе станет лучше, командир вызовет Конвенцию. Будут уговаривать, чтоб ты нас пожалел. Мы люди подневольные, чистильщики. Куда пошлют, туда едем. Это вот я списанный из экспедиции свободного поиска… Представляешь, невезуха какая? Длинный язык подвел. И нестандартность поведения.

– В челюсть кому-то дал?

– Ну... не в челюсть.

– Бывает. А все-таки как там насчет воли аборигена и Закона о невмешательстве?

– А кто куда вмешивается? – заорал доктор. – Ты на себя посмотри! А выйдет она за границу? Это не ваше! Здесь не твой мир! Это штучки Странников.

– Ты на меня не ори. Не нервничай. Я у себя дома. А ты нет, – спокойно сказал Маркиз.

Появился командир и торжественным голосом пригласил Маркиза пообщаться с Конвенцией. Маркиз сел – и это оказалось совсем нетрудно, свесил ноги и потянулся за комбинезоном. Под ним лежало чистое белье и носки, кроссовки стояли на полу. Он не без усилий оделся, застегнул комбинезон до горла и демонстративно зарядил аннигилятор. Командир и ухом не повел, а у доктора Лесли нестандартное поведение нарисовалось на физиономии, за что он был наказан отечески-укоризненным взором командира.

В большом зале заседала ООН… то есть Конвенция. Эффект присутствия был полный. Но первое, что бросилось в глаза Маркизу, был инспектор Кларк собственной персоной. Здесь, в зале. Клялся, собака, и божился, что ноги его здесь не будет… Что ж, продолжим добрую традицию непроизвольного контакта. У нас по-простому.