Жил-был сталкер - [15]

Покалывало кончики пальцев. Волосы, наверное, светились. Да, светились: Кларк опять глаза вылупил. И рот открыл, между прочим.

– Ну что там твой компас показывает? – лениво поинтересовался Маркиз.

– Не могу определиться.

Отлично. Импортная техника тут тоже отказывает, получается.

– Еще бы. Это Зона. Над ней не наше небо.

Кларк помолчал. Хоть не стал вопить: «Как! Почему! Быть не может!»

– А она большая?

– Снаружи или внутри?

Кларк опять помолчал и осторожно сказал:

– И так, и так.

– Как настроение у нее будет. Захочет – выпустит, захочет – подержит. Пошли, попробуем. Только след в след за мной. В случае чего морду бью без предупреждения.

Да, Зона хитрая. Граница снаружи у нее четкая, даже проволокой колючей огорожена – для удобства. Часов за шесть можно снаружи обойти по периметру. А внутри конца у нее нет. Никто еще не доходил. Никому не удавалось пройти ее насквозь. Выберешься в лучшем случае километром левее или правее. И меняется порой до неузнаваемости. Уж кто-то, а Маркиз знал ее лучше всех и ориентировался в ней, как никто другой. И времени в ней нет. Часы показывают два часа, а прошло минут двадцать. Или неделя. Однажды Маркиз испытал настоящий ужас: уже выйдя и переводя дух, он увидел самого себя, направляющегося в Зону. Именно туда, куда шел сутки назад. У него хватило ума спрятаться и себя не заметить. Но тень страха осталась до сих пор.

Кларк шел сзади. Хорошо шел. След в след. Сталкер из него получился бы. Немного тренировки – и все. Если, конечно, он способен забыть правила и уставы.

– Инспектор! – позвал Маркиз. – Иди сюда. Повезло. Зона нынче добрая.

Они вышли на самую красивую поляну. Сказочную Поляну. Посередине из расщелины бил родник, вода стекала в большую, словно бы рукотворную хрустальную чашу. Маркиз умылся и напился. Вода имела необыкновенный вкус. Среди сталкеров ходили слухи, что она заговоренная, но до первоисточника слухов не удалось докопаться даже Маркизу. Значит, слухи ходили со времени появления Зоны, а тогда люди охотно верили в заговоры, чертей и ангелов. Кларк пить не стал. Ну, вообще-то, кто знает, может, у него метаболизм другой.

– Боишься, инспектор? – усмехнулся Маркиз. – Кстати, а что ты инспектируешь? Не сами же звезды. Они горячие.

– Экстремальные ситуации, требующие немедленного разрешения.

– А что у нас экстремального?

– Я шел не к вам, – медленно сказал Кларк. – Меня вызывали на Тирию.

– Заблудился, – подал плечами Маркиз и невинно добавил: – Нуль-Т?

– Почти. Мгновенная передача материи в пространстве.

– Не тяжело? – посочувствовал Маркиз, предпочитавший свою материю перемещать поближе к экстренной ситуации с сиреной и мигалкой.

– Тяжело. Потому я и удивился, когда ты представился инспектором. К нам таких не берут.

Понятно. К ним берут здоровых, крепких орлов…

– И много вас таких?

– Тридцать пять на всю Конвенцию. И то, говорят, много. Редко оказывается, чтобы ситуация была неразрешимой по-настоящему.

Маркиз представил себе способы, которыми Кларк бы разрешал неразрешимое. Пару космических боевичков он все-таки видел.

– Ну и что там на Тирии? Робот взбесился и техника покусал?

– Для этого есть робототехники. Там нашли человека со следами насильственной смерти.

Маркиз расхохотался.

– Тоже мне – экстремальная ситуация! Я по три раза в неделю на такие выезжаю.

Кларк обалдел, не поверил и покачал головой.

– А в моей практике это впервые.

– Опыта, значит, нет?

– Никакого. Не знаю, что делать.

Добраться до Тирии, подумал Маркиз мрачно. А это вряд ли.

– Искать мотив. Сочинять версии одна другой невероятнее и постепенно их исключать. Искать свидетелей… если попадешь на свою Тирию.

Кларк помрачнел:

– И что, ни одного передатчика на всю планету?

– Ни одного.

– Странно… погоди… Ваш мир не входит в Конвенцию?

– Опомнись, – жестко сказал Маркиз. – На моей планете только писатели считают, что мы не одиноки во Вселенной.

Кларк увял ненадолго, потом вдруг решил:

– Надо связаться с Конвенцией.

– У меня телефон сломался, – развел руками Маркиз. Кларк начал рыться в сумке. По тому, как долго он рылся, Маркиз понял, что отсутствие пунктуальности и аккуратности свойственно не только землянам. Он вытряхнул на траву содержимое своего рюкзака. Пара «пустышек», несколько мелких «черных брызг», три кольца, крохотная «свистулька» – ерунда, на кофе с коньяком не хватит. Но зато два исключительной красоты розовых кристалла и шлифованный тяжелый шарик – такой он находил впервые.

Грустный Кларк перебирал диковинки Зоны, осторожный, паразит, «кольцо» крутить не стал, «свистульку» не сжал, браслет расстегнуть не попробовал. А в «пустышку» вцепился, как младенец в погремушку.

– А таких же, но побольше тут нигде нет?

– В Зоне есть все, – убежденно ответил Маркиз. Тем более что голубую «пустышку» величиной с табуретку он видел в десяти шагах отсюда. Даже сидел на ней. Полцентнера весом будет.

– Впрочем, я, наверное, все равно не сумею, – доверительно сказал Кларк. Маркиз пожал плечами. Начинала болеть голова – последствия голубого излучения. Штука вроде безвредная, ничего не происходит. Вот после радужного в лучшем случае происходит покойник. В худшем – нечто, от которого даже в Доме шарахаются. От радужного задержкой дыхания не отделаешься. А от голубого голова болит. У Креста – зубы ныли. У Рыжего импотенция начиналась два раза в неделю. По расписанию. В среду с трех до семи и в субботу в половины восьмого и до полуночи. Зато в остальное время он был сексуальным гигантом.