Лара поморщилась.
– Мне почему-то кажется, что телохранители будут охранять нас даже в спальне. Рикардо неожиданно улыбнулся.
– Может быть, не в спальне, но повсюду в других местах.
Он стал серьезен.
– Я боюсь за твою жизнь. Я не хочу терять тебя.
– Ты не хочешь потерять меня, и я, черт возьми, не хочу потерять тебя. А что до коттеджа… – Лара пожала плечами. – Он может подождать.
Рикардо поцеловал ее.
– А когда я почувствую, что мне надоел дворец, я смогу прийти к тебе, как тогда, в камере, и ты расскажешь мне о ранчо, и мы сможем пережить это… Иногда фантазия бывает лучше реальности.
– Но не для нас, – сказал Рикардо. – Во всяком случае, с этого момента. – Он коснулся ее мокрых ресниц. – Золотые росинки.
Лара вспомнила.
– Как ты можешь цитировать мне стихи, когда у меня красные глаза и я шмыгаю носом, как ребенок. Вряд ли сейчас я могу напоминать героиню стихотворения.
Рикардо не согласился:
– Можешь. Знаешь, там есть еще одно четверостишие.
Лара подняла голову и с интересом посмотрела на него.
– А почему ты не прочитал его мне тогда?
– Тогда ты еще не сказала мне, что любишь, и я боялся вспугнуть тебя.
Она подумала о том, как нетерпеливо преследовала его последние два дня.
– Мне кажется, что это было много лет назад. С тех пор все изменилось. Даже неприступные крепости могут пасть.
– Сдаться, – поправил ее Рикардо.
– Сдаться, – повторила Лара. – Какое же там четверостишие?
Рикардо улыбнулся и, глядя на нее с любовью, прочитал:
Нежный друг, жена, учитель,
Спутник по дороге Жизни.
Мне душевную обитель
Обрести помог Всевышний.
