Нормандия, год 1044-й
Вильгельм ощутил во рту металлический привкус крови. Один глаз заплыл, разбитые губы сильно кровоточили.
– Этьен, оставь этого маленького ублюдка в покое. Подождем, пока прибудет барон, – бросил человек, разводивший костер.
Вильгельм, повисший словно тряпка в руках Этьена, мысленно взмолился о том, чтобы его мучитель послушался своего товарища.
– Давай лучше прикончим его поскорее. – Этьен с силой встряхнул мальчика, как трясет кость собака.
– Non, Вериль хочет сделать это лично.
Несмотря на то, что Вильгельм находился в полубесчувственном состоянии, эти слова обожгли ему сердце. Так, значит, его похищение и убийство замыслил барон Вериль, его вассал.
Этьен отшвырнул от себя Вильгельма, точно щенка, и каменистая земля показалась мальчику мягкой периной. Руки его были связаны за спиной и о сопротивлении нечего было и думать. Вильгельм глубоко вздохнул и едва не потерял сознание от захлестнувшей его боли. Похоже, сапог негодяя не просто оставил синяк – скорее всего у него сломано ребро. Несмотря на то, что тело Вильгельма пылало от страшных ударов, дух его не был сломлен. Мальчик старался делать неглубокие вдохи, борясь с тошнотой и пытаясь не лишиться чувств. Если только враги допустят хоть малейшую оплошность, он не упустит случая и воспользуется первой же возможностью бежать.
Вдруг Вильгельм, лежавший распухшей щекой на влажной от росы траве, уловил топот копыт, возвещающий приближение всадника. Мальчик покосился заплывшим правым глазом на расположившихся у огня двоих негодяев. Поглощенные ужином с обильным возлиянием, они еще ничего не слышали. Вильгельм улыбнулся. По неспешному поведению убийц он заключил, что барон ожидается не скоро.
Не обращая внимания на ночную темень, Гэвин Мактавиш гнал коня по дорогам Нормандии. Припав к шее благородного животного, он заставлял его мчаться быстрее и быстрее, и выбиваемые копытами комья сырой земли, и пожухлая листва шлейфом стлались за летящим скакуном. Внезапно конь замедлил бег, и Гэвин натянул поводья. С жизнью воина-наемника покончено, ему хочется поскорее домой, в Шотландию, но не стоит ради этого калечить хорошую лошадь. Конь потянул мышцу, а до Кале и корабля, отплывающего на родину, еще несколько часов пути. Гэвин разглядел сквозь густые заросли мерцающий огонек. Что ж, таким подарком судьбы пренебрегать не следует.
Деревья расступились, открыв поляну, где перед убогим костром сидели двое вооруженных мужчин. Подъехав ближе к огню, Гэвин разглядел в темноте связанного мальчишку. Не выказав ни тени любопытства, он перевел взгляд на сидящих перед костром.
– Не бойтесь, – сказал Гэвин, заметив, что при его внезапном появлении оба мужчины положили руки на рукоятки мечей. – Я лэрд[1] Гэвин Мактавиш. Мой конь потерял подкову.
Свет костра упал на угрюмые лица воинов, повернувшихся к шотландцу. Один из них встал и шагнул ему навстречу.
– Меня зовут Соран, а это Этьен. – Он махнул рукой в сторону своего приятеля. – Мы выполняем приказ нашего господина, барона Вериля.
Снисходительность, прозвучавшая в голосе нормандского воина, вызвала у Гэвина презрительную усмешку.
– Неужели господин барон приказал скрутить по рукам и ногам этого мальчишку?
– Этот ублюдок угрожает благополучию всей Нормандии, – без тени смущения ухмыльнулся Соран и сделал еще шаг вперед. – Что ты скажешь на это, шотландец?
Гэвин окинул его презрительным взглядом.
– Меня не интересуют внутренние дела Нормандии. – Затем, не отрывая глаз от Сорана, он перешел с франкского языка на гортанный говор своей родины. – А еще меньше – трусы и предатели. Порази, Господи, этих нормандцев!
Гэвин повернул коня, будто собираясь уезжать, но на самом деле это была лишь уловка, позволившая ему незаметно обнажить меч. Прежде чем Соран успел что-либо сообразить, шотландец воткнул лезвие в его не защищенную кольчугой грудь. Схватив меч, Этьен бросился на Гэвина, но тот без труда отправил его прямиком в ад.
Быстро спешившись, шотландец развязал мальчишку, окровавленного, покрытого синяками и ссадинами. Тому здорово досталось; негодяи знали свое дело.
– Так, значит, тебя считают угрозой трону Нормандии? – не смог сдержать улыбки Гэвин.
Мальчик, не обращая внимания на раны и слабость, поднялся на ноги и гордо взглянул на своего спасителя.
– Мактавиш, если ты так ненавидишь нормандцев, почему ты сохранил мне жизнь?
Гэвин изумился, что мальчишка знает его язык. Он пристально всмотрелся в распухшее, окровавленное лицо. Один глаз мальчишки полностью заплыл, но другой спокойно выдержал взгляд шотландца.
– Мне не нравится, когда двое нападают на одного. К тому же я не имел в виду всех нормандцев. – Дав мальчишке время осмыслить его слова, он добавил: – Но будь уверен, когда ты вырастешь и решишь встретиться со мной на поле брани, я почту за честь сразиться с тобой. Шотландцы воюют с мужчинами, а не с детьми.
– Гэвин Мактавиш, я перед тобой в долгу. Я запомню твой благородный поступок. Если когда-нибудь понадобится моя помощь, тебе будет достаточно сказать одно слово.
– А ты самоуверен. – Однако, еще произнося эти слова, Гэвин чувствовал, что обещание мальчишки не пустое бахвальство. – Как тебя зовут, паренек?
