Жестокие вкусняшки - [18]

Что касается Барри, его глаза тоже были покрасневшими, а руки, которые гладили мамины волосы, дрожали.

– Все хорошая, дорогая. Все хорошо.

Я позволила им дать волю чувствам на минуту или две, а затем постучала рукой по металлическому столу, который стоял в центре кабинета:

– Я не знаю, сколько времени Брэнсон – сержант Векслер – даст нам, так что давайте поговорим.

Я подождала, пока мама и Барри придут в себя. Они сели рядом, их пальцы были переплетены.

Я посмотрела на Барри:

– Поверь мне, я знаю, что ты не причастен ко всему этому, но я уверена, что у полиции есть что-то против тебя, иначе они не стали бы задерживать тебя на ночь.

Мама глубоко вздохнула и крепче стиснула пальцы Барри в своей руке:

– Они хотят задержать тебя на ночь?

Барри повернулся ко мне:

– Хотят?

– Да, к сожалению, хотят. – Что ж, я могла бы сообщить эту новость и помягче. – Они, наверное, еще не сказали тебе об этом, но я уверена, что тебе объяснили причину твоего задержания. Что, черт возьми, происходит, Барри?

Он отвел глаза. Клянусь, я увидела, как Барри накрывало чувство вины, когда он смотрел на маму. У меня скрутило живот.

Вероятно, мама тоже заметила это:

– Барри? – Ее голос дрожал. – Ты же никак с этим не связан, да?

– Ну, конечно, нет. Я бы не смог причинить кому-то вред, даже Агате.

Я покосилась на двустороннее зеркало, хотя пообещала себе сделать вид, что мне совершенно все равно, что Брэнсон нас слушает.

Мама расслабилась. И я тоже. Я не могла себе представить, что Барри способен кому-то навредить, не говоря уже об убийстве. Но что-то здесь явно было нечисто.

Я подвинулась к нему и прикоснулась к руке, привлекая внимание:

– Эй, мы здесь!

И снова встретила виноватый потупившийся взгляд.

– Вам не понравится то, что я расскажу. Простите.

Мама вздрогнула, но руки его не отпустила – прежняя решимость возвращалась к ней.

– Да расскажи ты уже, и давайте покончим с этим! Что бы ни случилось, мы сможем с этим справиться, если будем вместе.

– Почему бы нам не дождаться Джеральда? Он уже скоро будет. Мы сможем поговорить конфиденциально.

Я бросила еще один взгляд в сторону зеркала.

– Насколько трудно добыть чайный гриб?

– Он собственные разводит. Наверное, ему пришлось ехать в Глен Хейвен. А вообще он живет через дорогу от дома Вероны и Зельды, – ответил Барри.

Ну конечно же он живет рядом с моими сводными сестрами, где не ловит мобильная связь. И конечно же он уехал за своими доморощенными грибами именно тогда, когда Барри в нем нуждался. Я хотела предложить подождать, но эта идея показалась мне бессмысленной. Как будто бы от Джеральда был какой-то толк, даже если бы вся энергия природы текла по его венам.

– Ладно. Выкладывай!

Готова поклясться, что слышала, как Брэнсон смеется за стеной.

Барри кивнул, затем набрал воздуха в легкие, чтобы начать рассказ.

– У Агаты была одна подработка. – Он размахивал свободной рукой. – Она занималась приготовлением так называемых «кайфкейков». Так называют кондитерские изделия или конфеты с начинкой из марихуаны.

– Барри, ты же знаешь, что Чарльз был детективом в отделе по борьбе с наркотиками, ну конечно же я в курсе, что такое «кайфкейки». – Мамина рука была по-прежнему в руке Барри, но голос ее стал строгим. – Также ты знаешь мое отношение к употреблению наркотиков.

– Я знаю. Прости. Отчасти поэтому я тебе и не рассказывал. – Глаза Барри расширились, он подался вперед: – И я клянусь, это – единственное, что я употреблял. Пара кайфкейков на ночь, чтобы спокойно засыпать. Я не сижу на героине, или метамфетамине, или на чем-то таком.

Мама закатила глаза:

– Да, конечно, я знаю об этом, глупое ты создание! То есть ты хочешь сказать, что употреблял кайфкейки у нас дома?

Он кивнул:

– Мне жаль, я…

Я постучала по столу:

– Народ, соберитесь. Вы можете выяснить отношения позже. Как это связано с убийством Агаты? Тебя же не могли задержать за употребление этих кайфкейков, насколько я знаю, они легализованы в Колорадо.

Мама покачала головой:

– Да, но не в Эстес-Парке. Они по-прежнему не разрешают продавать их.

– Но употреблять же их не запрещено?

Они оба кивнули.

Я взглянула на Барри:

– То есть ты хочешь сказать, что продавал их? Стал дилером? – Похоже, все-таки нужно было подождать Джеральда.

Мама ахнула, а Барри решительно покачал головой:

– Нет. Никогда. Я просто покупал кайфкейки у Агаты. Раньше… – Он поморщился. – Но после смерти Сида я стал покупать их в магазине в Лайонсе.

Послышался короткий стук в дверь, и она открылась. В кабинет заглянул Брэнсон:

– Пора заканчивать, ребята.

– Дайте нам еще пару минут. – Я поймала взгляд Брэнсона и смягчила тон: – Пожалуйста.

Он кивнул:

– Только пару минут. – Затем закрыл дверь и исчез из виду. И даже ни разу не ухмыльнулся. Поразительно!

Я перевела взгляд на Барри:

– Ближе к делу. Если употребление марихуаны не преследуется законом, значит, тебе ничего не грозит. В чем тогда дело?

Он повернулся к маме с несчастным видом, как у побитой собаки:

– Несколько месяцев назад, как раз после смерти Сида, Агата пригрозила, что расскажет тебе обо мне, если я откажусь продать ей свой магазин. – Барри картинно пожал плечами. – Я написал ей, что угрозами и шантажом она ничего не добьется, что шансов заполучить магазин у нее стало еще меньше, а я буду покупать кайфкейки в другом месте.