Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов - [34]

По существу, это была первая советская судебноправовая реформа. Одной из её основных задач являлось неведение порядка в судебной системе, упразднение многочисленных трибуналов и замена их нормальными судебными учреждениями, восстановление институтов адвокатуры, прокуратуры, повсеместное утверждение законности. Иными словами, своей целью реформаторы 20-х годов XX провозглашали отказ от чрезвычайщины, которая в условиях мирного времени становилась тормозом дальнейшего развития страны.

У истоков взаимной вражды

Очень непростым оказалось дело укрепления законности, особенно в Красной Армии и на флоте. Самолюбие красных командиров было явно уязвлено. Как это над ними — победителями белых генералов устанавливают надзор! До этих пор они сами вершили суд и расправу, а теперь оказались, что называется, связанными по рукам? Нетрудно догадаться, какое недовольство многих, в том числе и крупных, военачальников вызвали первые серьезные дела военных прокуроров, в особенности месячник борьбы с процветавшими взяточничеством, должностными злоупотреблениями, превышением власти. Если во время войны конфискации, реквизиции и поборы производились по любому поводу, то в условиях мирного времени с этими перегибами необходимо было кончать.

Первому руководителю военной прокуратуры — прокурору Военной коллегии Верховного трибунала ВЦИК (так тогда называлась эта должность) Н.И. Татаринцеву, который попытался проявить решительность в борьбе с произволом невзирая на лица, сразу же пришлось вступить в конфликт с военными и партийными властями. Он, как говорится, на своей собственной шкуре ощутил сопротивление военной верхушки.

В начале 1923 года Татаринцев представил в Реввоенсовет Республики материалы о самоуправстве командира корпуса Червонного казачества Примакова, по личному приказанию которого были расстреляны без суда и следствия красноармейцы, заподозренные в насильственном изъятии нескольких кусков мяса у ехавших на базар крестьян. После того как обиженные крестьяне пожаловались Примакову, тот поиском виновных утруждать себя не стал: вывел из строя четверых казаков, у которых при себе оказалось сало, и приказал их расстрелять, что и было немедленно выполнено. За вопиющий произвол Татаринцев поставил вопрос о привлечении Примакова к уголовной ответственности в соответствии с законами Советской власти. За комкора вступились Троцкий и Фрунзе, и благодаря их покровительству Примаков избежал суда военного трибунала.

Через полтора десятка лет Примакову все же придется лицом к лицу встретиться с правосудием по-советски. К тому времени оно мало чем станет отличаться от того произвола, который он сам насаждал в Гражданскую, отбирая у людей жизнь лишь за то, что они в недобрый час попались на глаза обиженному крестьянину. Виталий Примаков будет расстрелян как враг народа по приговору Военной коллегии Верховного Суда в группе с М.Н.Тухачевским и другими военачальниками. Не помогут герою Гражданской войны никакие былые заслуги. Не учтут даже его активное сотрудничество с ОГПУ в 20-х годах, блестящую операцию законспирированного советника, сумевшего без единого выстрела захватить скрывавшихся в Китае белоказачьих генералов Анненкова и Денисова, доставить их в Москву и передать в руки карательных органов.

Что касается Татаринцева, то вскоре после того случая его освободили от должности.

Сложно складывались взаимоотношения между военными прокурорами и сотрудниками особых отделов, представлявшими ведомство ОГПУ в Красной Армии. В отличие от судебной системы и органов расследования, органы ГПУ-ОГПУ практически не подверглись реформированию и сохранили за собой статус структуры, полностью закрытой от постороннего взора. Чекисты, провозгласившие себя щитом и карающим мечом революции, были наделены чрезвычайными, фактически неограниченными полномочиями при решении людских судеб. Именно потому они с еще большей, чем красные командиры, неприязнью восприняли прокурорский надзор за своей деятельностью, усматривая в нем прямое посягательство на свои неприкосновенность и авторитет. Большинство сотрудников ОГПУ, особенно из числа начсостава, считали ниже собственного достоинства объясняться с военным прокурором по поводу необоснованных задержаний людей, арестов, обысков и содержания под стражей подозреваемых сверх установленных законом сроков, отступлений от процессуальных прав, выражавшихся в применением физического воздействия ради получения признательных показаний. Вначале чекистские амбиции воспринимались как издержки становления. Однако шло время, а взаимоотношения не только не улучшались, а продолжали осложняться.

У читателя может возникнуть вопрос: с какой стати привлекается внимание к взаимоотношениям чекистов и именно военных прокуроров? Дело в том, что на военную прокуратуру был возложен надзор не только за проведением дознания, предварительного следствия, рассмотрением дел в судах и трибуналах, но и за соблюдением законности в деятельности структур ОГПУ, включая контрразведку, в том числе особых отделов в армии и на флоте. Именно структуры ОГПУ осуществляли оперативно-розыскные мероприятия, предварительное следствие и оперативную разработку как военнослужащих, так и всех гражданских лиц, обвинявшихся в измене Родине, заговорщической, контрреволюционной и террористической деятельности, антисоветской агитации и пропаганде. Помимо осуществления надзора за соблюдением законов органами ОГПУ, военные прокуроры санкционировали аресты, утверждали обвинительные заключения по этой категории дел, направляли их на рассмотрение военных трибуналов (или в Военную коллегию Верховного Суда), поддерживали по ним государственное обвинение.