Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов - [184]

Командующий войсками округа генерал-полковник В.И. Бордов, по заключению многих сослуживцев один из наиболее перспективных военачальников, его заместитель генерал-майор Г.И. Кулик, начальник штаба округа генерал-лейтенант Ф.Т. Рыбальченко от занимаемых должностей отстранены. Гордов позвонил Жукову. Тот, к счастью, оказался на месте. Командующий округом попросил вызвать его в Москву для личного доклада по существу методов и результатов работы комиссии. Георгий Константинович обещал выполнить просьбу.

В округе ждали неделю, другую… Тишина. Гордов, Кулик и Рыбальченко написали личное письмо маршалу, просили, унижаясь, защиты. Письмо отправили с нарочным, опасаясь возможного перехвата. Снова тишина… Оказалось, что и винить Жукова не в чем: отстраненный от должности главнокомандующего Сухопутными войсками, он и сам оказался не удел, в глубокой опале.

Гордова, Кулика, Рыбальченко уволили из армии в отставку. Пока — лишь уволили. А чуть позже поочередно предъявят обвинения.

В обвинении официально указывалось, что Гордов, озлобленный на политаппарат армии, намеренно и целенаправленно дискредитировал его. Каким образом? Выгонял из своего кабинета политработников соединений, которые прибывали к нему вместе с командирами для обсуждения вопросов боевой и политической подготовки. Обзывал политработников бездельниками и ненужными в армии людьми, специально задерживал представления их к очередным воинским званиям.

Замкомандующего и начальник штаба обвинялись в том, что поддерживали Гордова, разжигали вражду между строевыми офицерами и политсоставом округа, компрометировали, сводили на нет политработу в войсках.

Сегодня, даже если бы так оно и было, мало кто поставил бы им такое в вину. Да и в то время не все считали, что безоговорочное верховенство политических органов в армии оправданно и необходимо. Известно ведь, за что был низложен и сам «маршал Победы» Жуков, тоже не слишком жаловавший партполитработников.

Связь между его устранением с политической арены и новой, пускай и не столь масштабной, как в 30-х годах. волной арестов в Вооруженных Силах, четко прослеживается. Жуков в глазах фронтовиков оставался фигурой выдающейся. Ему верили, за ним шли на смерть. Позови он, могли бы пойти и в мирное время. Сталин и его окружение не могли смириться и допустить, чтобы рядом с ними оказались новые, более авторитетные в народе, компетентные и здравомыслящие люди.

Это, конечно, размышления по упрощенной, но очень близкой к сути происходивших событий схеме. Шла борьба за власть, точнее — при жизни Сталина — за максимальное приближение к ней. В ход шло все. И грош цена была бы Берии как главному охранителю государственной безопасности, если бы он этого не уведал. Но Берия знал все, вплоть до того, кто и что говорил в доверительных беседах, даже будучи навеселе во время застолий.

После напряженного трудового дня изрядно подуставшие командующий и его ближайшие сподвижники нередко собирались в узком кругу либо на квартире Кулика, либо в гостинице в номере Бордова. К июлю 1946 года главными объектами их кулуарных обсуждений стали Н.А. Булганин, А.М. Василевский, И.С. Конев — реальные, но, как они считали, «бездарные и беспринципные руководители армии, не способные подготовить ее к будущей войне…»

Рыбальченко отстаивал свою точку зрения об ошибочности создания в армии двух параллельных органов военного управления — Генерального штаба и Главного штаба Сухопутных войск, изъятия из подчинения главкома Сухопутных войск артиллерии и танковых войск.

Кулик, обычно не ограничивавший себя в употреблении горячительных напитков, к концу застолья начинал утверждать, что именно он подготовил Красную Армию к отражению фашистов, полностью обеспечил победу в войне с белофиннами. Свой «штопор» от маршала дважды до генерал-майора объяснял происками конкурентов — Маленкова и Берии:

— Берия — это еще тот фрукт, — говорил он. — Вот погодите, станет он вместо Сталина, а это будет точно, поплачем все вместе… Это пока цветочки. Рыков не ошибался, когда говорил, что через 10–15 лет Советская власть станет такой жестокой, что царские порядки побледнеют.

Да, Кулик был и провидцем. Берия, правда, не заменил Сталина, но поплакать, действительно пришлось всем, а им троим — в особенности. Причем, еще до смерти Сталина. Лаврентий Павлович, не без помощи вождя, успел расправиться со многими.

И о чем же таком враждебном говорили генералы из Приволжья в состоянии легкого подпития? А правду: Советская власть ведет город и деревню к нищете, в государственном аппарате царит полнейший бюрократизм, ничего без проволочек не решается, правящая верхушка оторвалась от народа. — «Колхозы как система хозяйствования на земле, — утверждал Кулик, — нерентабельны. Потому-то рабочие и крестьяне голодают, тогда как члены Советского правительства живут как помещики».

Ну что ж, правильно говорил разжалованный маршал. Только забыл он, наверное, в тот момент 1941 год, когда сам на фоне всеобщего бедствования не стеснялся жить припеваючи. А сейчас, спустившись пониже, он уже видел и недовольство рабочего класса, и нищету колхозной деревни, и то, что взрыва нет из-за отлаженной тотальной системы шпионажа НКВД за всем советским народом.