Жертва - [4]

Весь оставшийся день Аэлиша провела на своем уютном, пахнущем сушеными травами чердаке. С любовью колдовала над доставшимся нарядом. Хорошее было платье! Почти новое. Скорее всего, пышные телеса Ивимии, которые росли не хуже дрожжевого теста на пару, перестали помещаться в это замечательное платье прежде, чем сестрица успела его изгваздать. Аэлиша любовно огладила мягкую ткань, чудного изумрудного оттенка, шнуровка на боках была жемчужно-серой, под цвет вставок, как и широкие рукава в три четверти. Но самое главное, что юбка-колокольчик целомудренно прикрывала ногу до щиколотки. Уж теперь злые мальчишки не станут улюлюкать и бросаться непотребными словами ей в спину.

Как только платье было готово, Аэлиша поспешила сменить одежду. На радостях закружилась на месте, любуясь, как раздувается податливая ткань юбки. Порывистым движением выхвалила из волос заколку, позволяя им разметаться мягкими огненными волнами. Длинные косы Аэлиша не носила – хлопотно чересчур, но стригла не короче середины спины. Встормошив кудри пальцами, девушка мечтательно вздохнула. Вот бы в зеркало посмотреться! Не то, чтобы она хотела полюбоваться собой, но не раз от людей слышала, что Единый дал ей может и не самое красивое, но вполне милое лицо. А подходящий наряд, это всем известно, делает человека еще краше.

– Аэлишка, – донесся сварливый голос, аккурат около чердачной двери, – хозяева требуют, чтоб ты к ужину явилась.

Сердце предательски екнуло. Зачем это Милине приказали ее к ужину позвать? Принимать пищу в окружении родных – то еще удовольствие. Бывало это лишь по большим праздникам, и то каждый норовил хоть словом, но указать Аэлише на незавидное место паршивой овцы.

– Сейчас спущусь, – отозвалась девушка. Тщательно прибрав волосы, она еще раз проверила, хорошо ли сидит платье и не грязны ли ногти на руках. Кажется, тут придраться не к чему… Аэлиша тяжко вздохнула и поспешила вниз. Опаздывать было нельзя.

Войдя в гостиную, девушка замерла на пороге, ожидая приглашения присоединиться к ужину. Украдкой покосилась на собравшуюся за длинным обеденным столом семейку. Несмотря на жару, родители выглядели уж слишком торжественно. Это не могло не насторожить. Матушка грациозно (ну по крайней мере, она так думала), обмахивалась веером, отчего многочисленные рюшки на декольте топорщились и колыхались, а отец прихлебывал вино, и судя по маслянисто поблескивающим глазкам, успел влить в себя не один стакан. Ивимка благополучно утащила на тарелку добрый шмат запечённого мяса и теперь интересовалась исключительно способом его разделки. Братья же бесцеремонно оглядывали Аэлишу с ног до головы. Коргас брезгливо и немного сонно. А Вириш… Девушка поспешила перевести взгляд на фарфоровые безделушки, что стояли на комоде у окна. То, что читалось в глазах ее толстогубого братца, вызывало мерзкое чувство где-то в районе живота.

– Явилась… Садись давай, – пропыхтел батюшка, отодвигая в сторону ополовиненный стакан.

Глядя себе под ноги, Аэлиша подошла к столу и заняла свое место рядом с Ивимией. Под благосклонные взгляды маменьки сестрица споро орудовала вилкой и не обращала на Аэлишу внимания. Ивимка не очень придерживалась правил приличия, но родители смотрели на это сквозь пальцы.

– Да благословит Единый эту пищу, – бросил папенька обыденную фразу, прежде чем самому потянуться за порцией рагу. Дождавшись, пока каждый из семьи нагрузит себе тарелку, Аэлиша потянулась к мясу. Что-что, а готовила Милина обильно и так, что просто пальчики оближешь. Аэлиша никогда не оставалась голодной. Может потому, что у родителей все же имелась некая капля любви к старшей дочери, а может, просто здраво рассуждали, что голодный работник – плохой работник. И если раньше она наивно рассчитывала на первый вариант, то последние годы склонялась ко второму. Отрезав себе порцию от пахнущего пряными травами рулета, Аэлиша осторожно перенесла его на тарелку. Но не успела поднести ко рту и кусочка, как матушка, до этого молча махавшая своим веером, соизволила заговорить.

– Радуйся Аэлиша, просватали мы тебя.

Вилка звякнула о край тарелки. Даже Ивимка перестала есть и повернула голову в сторону сестры. Рыжеватые бровки вопросительно изогнулись.

– Просватали? – пискнула Ивимка, – За кого?

– Вот и мне интересно, – процедил Вириш.

Аэлиша сидела ни жива ни мертва. Над шеей словно взмахнули мечом, и девушка ждала, что вот-вот палач опустит руку.

Матушка мило улыбнулась.

– За господина Миррока.

Свист, и Аэлиша ощутила, как острая сталь пронзает плоть, перебивая кости и горло.

– За Душееда?

Широкая ладонь отца хлопнула по столу.

– Ты забываешься, девка! Для тебя он господин Миррок, жених и в будущем дорогой муж! Заруби себе это на носу и впредь не смей открывать свой грязный рот, не подумав!

Протестующе замотав головой, Аэлиша вскочила на ноги. Стул с грохотом отлетел в сторону.

– Нет! Нет! Я… Я умру, но не позволю! Не позволю, слышите?!

Аэлиша метнулась к двери, но кто-то схватил за плечи и руки.

– На чердак ее! Запереть и не выпускать! – полетел в спину голос отца.

Девушка трепыхалась и билась, пока братья волокли ее к лестнице. Мир будто разверзся, и она падала вниз в пустоту, где не было ни света, ни воздуха. Отец с матерью не могли выдумать для дочери жестокости хуже.