Жертва - [18]

– Ты невероятно упряма, – обессилено простонал Шейсаллех.

Ощутив слабинку в его голосе, Аэлиша пошла в наступление. Ласково оплела его шею руками, преданно заглянула в изумрудную зелень глаз. Пальцами запуталась в густых волосах, которые она так любила расчесывать, снова и снова переплетая длинные косицы, по две у каждого виска.

– Да, упряма. Но лишь оттого, что мне тяжело быть от тебя вдали даже на несколько мгновений.

– Маленькая подлиза…

Она была согласна и на подлизу, лишь бы остаться рядом. Покорно вздохнув, Аэлиша потянулась за поцелуем. Пронзительно нежным, медленным. Словно она впервые изучала его рот, преступая через смущение, чтобы тщательно и осторожно обласкать каждый миллиметр чувственных губ и языка.

Шейсаллех ответил. Он всегда отвечал ей. Теплый хвост скользнул между ног, расталкивая их в стороны и подхватывая ее под бедра. Надавил на поясницу, заставляя выгнуться, демонстрируя всю себя своему мужчине.

– Как ты прекрасна, – пробормотал Шейсаллех, жадно разглядывая открывшиеся ему виды. – Пожалуй, мне нравится спор с тобой. Вернее, его окончание.

И Древнейший рывком притянул ее к себе.

Глава 8

Смена кожи, о которой предупреждал ее Шейсаллех, приближалась. Аэлиша чувствовала это. Мужчина стал нервным. Мог часами беспокойно ползать по пещере, время от времени срывая злость на сталагмитах, так однажды он назвал эти странные каменные пики. Она же в эти моменты вела себя самым смирным образом и незаметно пыталась смягчить гнев своего Повелителя. А уж в этом Аэлише не было равных, ведь учили ее подобному искусству с малых лет всем семейством.

Вот и сейчас Шейсаллех уже долгое время находился в пещерном озере. Вода бурлила и звенела, беспощадно вспарываемая резкими гребками и ударами сильного хвоста. Она переместила свой взгляд вниз. Два большеглазых полоза застыли у ее ног, а между ними покоилась горсть темно фиолетовых, поддернутых мучнистым налетом слив.

– Спасибо, – шепнула она.

Змеи одновременно показали раздвоенный язык и проворно скрылись между камней. Она же сняла с костра прутик, с насаженной на нее рыбой. Некрупная радужная форель под пряными травами была любимым лакомством Шейсаллеха, так же как и спелые сливы. Аэлиша тщательно омыла фрукты в ручье и разложила лакомства на плотном листе кувшинки, что заменяли им тарелки. Сытый Бог – спокойный Бог. Слегка поразмыслив, она немного подвернула самодельную юбку. А если быть честной – ее остатки. Теперь бедра прикрывала лишь полоска ткани, настолько тонкая, что вздумай Алиша наклониться, то место соединения ее ног оказалось бы обнажено. Еще чуть-чуть подумав, она решительно откинула тряпочку, укрывающую грудь. А удовлетворенный Бог – спокойнее в разы.

Осторожно ступая босыми ногами по мягкому мху, Аэлиша крадучись приблизилась к пологому берегу и замерла у кромки воды. Вся ее фигура выражала терпеливое ожидание. Шейсаллех будто и не замечал своей жрицы. Он даже не замедлился, хотя наверняка видел ее.

Девушка внимательно разглядывала ласкающую кончики пальцев воду. Она будет стоять столько, сколько потребуется.

Время тянулось медленно. Она хорошо изучила все камни под ногами и уже хотела было перенести свой интерес на вон тот занимательный булыжник и сосчитать на нем все белые крапинки, как в нескольких метрах от нее с шумом и брызгами из воды показался Шейсаллех.

– Корни еще не пус-с-стила, цс-с-свет мой? – силе яда в его голосе позавидовали бы все змеи мира.

Не выдавая ни единым движением своей обиды или беспокойства, она мягко взглянула на мужчину. Вода ручьями стекала по гладкому, рельефному телу, лаская каплями каждую впадинку и выпуклость. Волосы напитали влаги и черными трещинами пересекали бледную кожу, а взгляд Божества пылал. Шейсаллех злился, что подтверждали проявившиеся клыки и подрагивающая погремушка, наполняющая своды пещеры сухим потрескиванием.

– Мой Повелитель, – игнорируя его слова, тихо отозвалась она, – я принесла пищу.

Мужчина медленно приблизился. Взгляну на угощение, а потом снова на нее. Змеиный зрачок расширился, стоило ему пройтись глазами по обнаженной груди. Как бы невзначай, она переступила с ноги на ногу, еще более оголяя бедро.

– Еда и доступная женщина, – с отвращением протянул Шейсаллех. – Не могла предложить себя более изящно?

Прогоняя прочь неуместную сейчас обиду, Аэлиша позволила себе едва заметную полуулыбку и еще чуть-чуть качнула бедрами.

– Говорят, что если в волосах ржавчина, то и скромности от женщины не жди, – покаянно произнесла она фразу, брошенную хмельным отцом в присутствии таких же хмельных гостей.

Ну и ее конечно. Томас намекал на Аэлишины медные кудри, очевидно позабыв, что у Ивимии волос тоже отдает рыжиной.

– А-хш-ш-ш, как остроумно. Но нет милая, это не про тебя.

Шейсаллех подполз еще ближе. Навис над ней и Аэлиша подавила судорожный вздох. Чуть раздвинувшиеся пластины на бедрах Древнейшего недвусмысленно намекали на то, что мужчина готов принять оба ее подношения. Молниеносный взмах рукой и сливы, описывая дугу, с тихим шлепком ушли под воду, туда же шмякнулась форель. Одно подношение…

– Догадливый цс-с-светок, – подтвердил ее мысли мужчина.