Женя Журавина - [45]

— Так их же сначала надо сделать своими... Ну, переварить, согреть, сделать здешними, выросшими на нашей земле, в нашем колхозе...

— Ну, вот вам конкретный вопрос: живем мы сейчас счастливой зажиточной жизнью или нет? Что вы будете говорить детям?

— Они и сами знают, что нет. Я буду говорить им, что мы будем жить счастливой зажиточной жизнью и что для этого нужно делать...

С меня достаточно. Завтра вы приедете в роно, мы вместе сходим в райком партии...

— Ну, как же я могу говорить о зажиточной жизни, когда идет война и многого не хватает, и люди страдают... Они будут считать меня дурочкой или лгуньей...

— Завтра жду вас в аппарате. Там мы обсудим.

— А вы скажите здесь... У меня работа...

— Я сказал все. Вас вызовут в райком.

Ложкачев ушел.

Агния Петровна хотела поговорить о школе, но начальник снова заспешил к Миляге.

Страдные годы

На другой день вечером Женя вернулась из районного центра усталая и разочарованная.

— Что с тобою? Ты за один день словно постарела.

— Постареешь. Хочешь не хочешь, а тебя переделывают в старуху. Вы только послушайте, что было. Захожу к первому секретарю. Ни разу до этого не видела. Уткнулся в бумаги, а мне вопрос:

— Какую вы там агитацию разводите? Агитаторы-балаболки, счастливая жизнь не наступила?!

— Такой агитации не развожу. Какая жизнь — люди сами знают. Агитаторы бывают и балаболки. Я только говорю, почему так есть и что надо делать, чтобы стало лучше.

— Что же надо делать, чтобы стало лучше?

— Всем хорошо работать.

— А вот начальник ваш, Ложкачев, думает иначе: надо кричать «аллилуйя» и все будет хорошо. Что вы об этом думаете?

— Я своего начальника еще не знаю.

— Но иногда и плохим начальникам приходят хорошие мысли. Ему пришла мысль: взять вас к себе в помощники — заведующей педкабинетом. Признаюсь, я несколько удивился: осуждает и в то же время повышает. В вашей новой должности надо будет помогать людям, дух поднимать. Члены партии, кандидаты делают большую работу — организаторы, вдохновители, разум и совесть...

— Но я не пойду. Не могу. Не умею!

— А вот так коммунисты не рассуждают. Надеюсь, что и от вас больше этого не услышу. Для нас это не мотив. Большевики, когда делали революцию, не умели строить Советское государство и поучиться было не у кого. А вот строят же. Учатся и строят. Если бы оторвались от народа, ничего бы не вышло. А вросли в народ — получается. Слыхали: одна голова умна, а две еще умнее? А если их двести? Сбиться с пути не дадут.

— В общем, я — нет и нет, а он свое. Я сказала: посоветуюсь с вами. С этим только и отпустил.

— Знаю, звонил...

— Ну. и что? Что вы сказали?

— Убедил и меня. Надо идти.

— Агния Петровна, да какой же я методист? И вам меня не жалко?

— Жалко, а идти надо... Для школы вы большая потеря, да в районе не одна наша школа. Знаний у тебя мало, а головка светлая и сердце чистое. Это твои козыри. Что увидишь хорошего в одной школе, у одного учителя, неси в другую, другому учителю. И не навязывай, а рассказывай, показывай. Организуй обмен опытом. Пусть сам опытный показывает неопытному, как он делает и что у него получается. А для начала — поезжай в город, в институт усовершенствования учителей, побывай в лучшем педкабинете.

Женя пробыла в командировке целую неделю и вернулась не только не воодушевленной, а скорее — потерявшей всякую уверенность в себе, в своих силах.

— Нет, я не могу, — говорила она Агнии Петровне. — Поеду в район отказываться. Туда ехала, еще кое-что понимала, а наслушалась, насмотрелась — и теперь ничего не понимаю. Тут надо быть «горою», все видеть, все понимать. А я попала в схемы, как муха в паутину. Схемы уроков, схемы экскурсий, разбора предложений — все схемы, схемы... Но ведь ученики разные, учителя разные, условия разные. А схема одна! А потом: учить, воспитывать — это говорить по душам, а не по схемам. Ну скажите, разве можно объясняться в любви по схеме?

— Этого я не знаю. Чего не знаю, того не знаю. Это тебе должно быть известно лучше, чем мне...

— Нельзя.

— Вон как! Нельзя, оказывается. А ты настраивай души. С учителем больше говорят по схеме, а ты говори по душам. И схемы тоже нужны. Хорошего учителе т сравнивают с пианистом, но и тот играет по нотам. Пусть иной играет и без нот, с закрытыми глазами, но без нот не обходился ни один. А сколько у нас учителей-недоучек, с семилетним образованием. Для них и схема, и методическая разработка — те же ноты. Без них ничего не получается. А ты мнения своего не навязывай — сначала выслушай чужое. Может быть, оно и лучше твоего. К педагогу нужен педагогический подход. Не суди о нем по одному уроку. У хорошего — главная работа до урока. Учи готовиться к уроку, а проводить научатся сами... Да ты меня не слушаешь...

— Ой, простите... Задумалась...

— О чем же?

— Сказать?

— Да дело твое.

— Думала, что бы со мной было, если бы не вы!.. Спасибо вам за все. Если бы все люди так относились! — У Жени навернулись слезы.

— Ну, будет, будет... Отношусь, как полагается коммунисту. Понадобилось поставить тебя на другой, более трудный участок — вот и не пожалела. За что тут спасибо?

— Так это вы не ради своей выгоды...